Но невежливость на приеме я проявить не могла, поэтому медленно развернулась и приклеила на лицо самую безэмоциональную из своих улыбок.
– Благодарю, мейстер Базилевс, за комплимент, но я предпочитаю независимость.
– Никак не вырастешь, да, Джасми? – злость промелькнула в его поросячьих глазах. – Все играешь в одиночку?
Подумала про себя, что хотела бы сыграть сегодня пару, но не свезло. Вслух же сказала другое:
– Боюсь, я не слишком сильна, чтобы скрасить чью-то комбинацию.
Это мигом вернуло его в противную, но безопасную тему банального флирта. Он шагнул ближе, подцепил меня под локоть и повел в сторону зала:
– Милая, если бы ты позволила себе помочь, я бы сделал тебя равной картинкам!
«Себя сначала сделай!» – мысленно завопила я, но стойко улыбалась, впрочем, без поощрения. И едва заметила в толпе червовую семерку Маргариту, тут же высвободилась:
– Прошу прощения, мне нужно поприветствовать родных.
Родителей здесь еще не было – я не видела их карт на стене – но Маргариту считала своей родственницей, почти сестрой. Хотя, по возрасту она была ненамного младше моей мамы. Муж Маргариты, восьмерка крестей, умер два года назад. Они раньше составляли крепкую Пару и имели приличный вес среди фосок. Но на похоронах эта спокойная вежливая женщина вдруг призналась мне, что почти рада, что овдовела и обрела свободу. Советовала крепко думать, прежде чем выскакивать замуж и приковывать себя навеки к прилично выглядящему, но насквозь трухлявому пню. С той поры мы дружим.
– Марго! – издалека помахала я, почти нарушая этикет.
– А, Джасми, – улыбнулась она приветливо. – Опять тебя Баз-И-Левс достает? Знаешь, я недавно в бутике видела туфли, где вместо шпильки – острый шип. Очень модные. Сразу же подумала о тебе: прикупи такие, и на следующем приеме согласись с ним потанцевать. Смекаешь?
– Предлагаешь не просто отдавить ему ноги, а прямо-таки пришпилить к полу? – заулыбалась я.
– А чем не выход? – Маргарита подняла свои идеальные брови в притворном недоумении. – Со своей слабо развитой мускулатурой он даже высвободится не сразу. А может, и намек дойдет.
Я засмеялась, впервые за последние сутки немного расслабляясь.
Мы еще поболтали до самого момента, когда все собрались и распорядитель начал церемонию определения козырной масти на сегодняшний вечер. Это всегда была лотерея, но в которой принимали участие все. Каждый из присутствующих подходил к статуе козырного паука и брался за одно из его щупалец. Нужно было отдать пауку столько силы, сколько сочтешь нужным, за собственный дом. Не как можно больше, а именно, сколько нужно. Это своего рода ставки, и велись они, как правило, картинками. Они решали, есть ли смысл упираться и лить много, если решения сегодняшнего дня не так уж и важны. Или нужно постараться перебить всех, чтобы иметь преимущество для своего дома и продвижения своих интересов. Мы, фоски, как правило, в расчет не принимались и лили совсем немного.
Когда церемония отдача силы завершалась, распорядитель заканчивал ритуал, и тогда паук оживал, вибрируя всем телом и отражая на своей спине светящийся символ одной из мастей.
Но сегодня традиционный распорядок был неожиданно нарушен.
Потому что едва распорядитель вывез паука, раздался звук, которого на моей памяти ни разу на приемах не было. Гулкий, утробный, но какой-то торжественный. Судя по недоуменным возгласам и удивлению на большинстве лиц, не только мне он был незнаком. Даже распорядитель замер, чего я раньше никогда за ним не замечала.
