Английский понемногу из никакого стал превращаться в какой-то, но предложения приехать в Англию пока не поступало. Арина обмолвилась, что с первого июня она идёт в отпуск, Джонатан воодушевился и предложил ей приехать в гости, но позднее к этой теме не возвращался, а к весне и вовсе пропал. Арина не сильно встревожилась, только немного расстроилась. Может быть, уехал куда-нибудь или возникли проблемы. Три недели – небольшой срок. Правда, она уже привыкла получать от него письма почти каждый день, и ей казалось, что он больше чем кто-либо в курсе её дел. Даже Олежеку она теперь столько не рассказывала. И вообще Джонатан с самого своего появления подвинул Олежека. Теперь его фотография стояла на Аринином столе на том же месте и в той же рамке, в которой стояла раньше фотография Олежека. Каждое утро Арина встречалась с ним взглядом и даже иногда разговаривала вечерами. Позвонить ему по телефону она так ни разу и не решилась – потом придёт счёт и придётся объяснять родителям, что за телефонные переговоры с Англией. А сам он тоже не звонил. Наверное, было очень дорого. Всё-таки пять тысяч километров. Шутка ли.
За месяцы переписки Арина столько прочитала об Англии, её культуре и людях, что ей начало казаться, что она жила в этой стране всю жизнь. Англичане были очень вежливы и практичны, ходили в длинных пальто и шляпах, ездили в чёрных кэбах, пили чай с печеньем в пять вечера и придерживали дверь торговке цветами, потому что она тоже «леди». Классический шедевр английской литературы «Гордость и предубеждение» стал её настольной книгой, она даже выпросила у Аллочки издание на английском, но дальше трёх страниц не продвинулась. Мистер Дарси разительно отличался от знакомых мужчин и казался ей воплощением всех достоинств. Девушка достала свои университетские учебники по зарубежной истории и дотошно проследила весь путь исторического развития великой державы. Теперь можно было не бояться блеснуть эрудицией в кругу английского мужа.
Осталось только подучить язык. И она продолжала исправно посещать английские курсы и сидеть вечерами с разговорником. Свой английский оттачивала в переписке с другими англоговорящими мужчинами, чтобы потом неожиданно удивить Джонатана. Ведь когда они начали переписываться, она призналась, что в школе учила немецкий, а по-английски знает всего двадцать слов. Теперь она уже знала пятьсот и каждый день расширяла словарный запас. Письма американским поклонникам сочинялись довольно бодро, правда, оставались на том же школьном уровне. «Меня зовут Арина, я живу в посёлке со сложным названием и преподаю историю в школе». Но ничего – вот поедет в Англию и за два месяца подтянет язык. Письма писать уже получается, останется только научиться разговаривать. А то в Краснознамённом и поговорить не с кем.
Арина закончила письмо английскому почтальону и выключила компьютер. Часы показывали половину второго, а завтра на работу к первому уроку. Опять придёт отец и будет уговаривать её встать. Она будет брыкаться и отказываться, а отец будет укорять, что учителя не опаздывают на уроки. Как в старом анекдоте про Вовочку, который не хотел идти в школу, потому что Иванов будет обзываться, Петров драться, а Сидоров кнопки на стул подкладывать. А мама говорила: «Ну как же ты не пойдёшь, Вовочка, ты же директор школы».
Арина ещё раз взглянула на портрет Джонатана, поцеловала его, по привычке, в лоб и выключила ночник. Перед сном удалось помечтать немного о большом английском доме с садом с розовыми кустами, которые, как рассказывал Джонатан, цветут в каждом английском саду.
