«Подумать только – я в Лондоне. Еду по самым настоящим английским улочкам вдоль самых настоящих английских домов. Возможно, в одном из таких домиков живёт Джон Льюис, и я только что его проехала. Да ещё этот пресловутый английский дождь. Дождь в дорогу – это хорошо. Значит, мне повезёт».
Через полтора часа Вадик остановился возле блеклого трёхэтажного дома.
– Ох и вонища в славном граде Лондоне, – поморщилась Марина, выходя из машины.
– А ты как думала, дорогая? В Лондоне живут одни джентльмены и везде пахнет розами?
– Ну, хотя бы сосисками. Или жареной рыбой. А тут смрад, как будто с китайского базара.
– Есть тут свой Китай, только в центре города. И Польша есть, и Украина. И домики с розами тоже. А эта часть называется Лондонистан.
– Чего-о? Кенсингтон знаю, Белгравию знаю, Мэйфэр знаю. Лондонистана не знаю, – сурово произнесла Марина.
– Ничего, с утра экскурсию совершишь, пополнишь познания. Это вам, конечно, не Кенсингтон, но и тут люди живут.
– А далеко отсюда до Биг Бэна? – спросила Арина.
– Далеко. Пешком не дойдёшь. Тауэр Бридж близко.
– Ах, ну да. Значит, мы на востоке.
– На востоке, – усмехнулся Вадик.
Водитель провёл их в квартиру на втором этаже многоквартирного дома. В тёмном подъезде было ничего не разглядеть, и Арина взяла за руку Катюху, которая дрожала, как осиновый лист.
– Ладно, не ссыте, щас на месте разберёмся, – прошептала Марина.
В убогой двухкомнатной квартире стояли двуспальная кровать и диван. Мебели было на удивление мало, из углов пахло сыростью, а где-то во дворе надрывно мяукала кошка.
– Да-а, это вам не Рио-де-Жанейро, – пробормотала Арина. – Дыра какая-то.
– Значит, так, – Вадик проигнорировал их кислые физиономии. – Двое спят на кровати, одна на диване, решайте меж собой, кто лесбиянит. Я бы к вам присоединился, но не могу – дела. Завтра заеду с утра и покажу вам колледж и работу. Колледж начнётся с понедельника, на работу можно заступать хоть завтра. Теперь по оплате. Хата стоит сто фунтов в неделю с носа. Платите за две недели вперёд. Через две недели опять договариваемся – или дальше платите, или съезжаете на другое жильё. Если вам чё не нравится – всегда можете найти что-то в округе. Здесь жилья на сдачу полно. Гоните шестьсот фунтов, и я поехал, я ещё не жрал с обеда.
– Эй-эй, подожди! – затормозила его Марина. – Это за такую конюшню мы должны платить триста фунтов в неделю? Ты чего-то загоняешь. Мы на ферме жили, у нас на жильё по сорок фунтов в неделю уходило.
– Ты с фермерскими караванами не сравнивай. Это тебе не ферма. Это самый дорогой город в мире, и когда ты ни хрена не знаешь, сначала приходится платить много бабла.
– Мне в агентстве сказали, сто фунтов в неделю стоит комната на двоих.
– Ты чё, не видишь? Это не комната. Это отдельная квартира. Если бы этот пацан с вами приехал – дешевле бы было.
– И где бы он спал? На коврике? Или делить диван с левым пацаном?
– Бляха-муха, ты чё такая упёртая? – Вадик метнул на неё злобный взгляд. – Я вас встретил, привёз, бензин потратил, вечер потратил – а ты ещё выпендриваться будешь? Ты чё, думала, тебя в отель «Ритц» привезут? Ты, может, на улице хочешь ночевать? Я щас закрываю хату и валите, куда хотите, – он открыл дверь.
– Не, подожди, – остановила его Марина. – У нас нет столько денег, понимаешь? Мы же ещё ничего не заработали. У нас наличными по сто пятьдесят фунтов, а ещё пожрать надо купить. На дорогу в колледж, ещё какие-то мелочи туда-сюда. Может, мы отдадим, когда заработаем?
