И мы все готовы, и с вездеходом,
Ворвались в Таймыр, и мощь задаём,
Мы в нём, словно в танке, ничто нам не страшно,
Хотя и здоровье своё отдаём.
Но некогда думать о том, что болит где,
И лишь вспоминаем родных мы подчас,
Которые наших ждут возвращений,
В уюте жилищ вчера и сейчас.
Идём по Таймыру, он был, он и будет,
Водитель уверенно давит на газ,
Мы знаем одно и теперь уже точно,
Таймыр не под нами, Таймыр сейчас в нас.
Проснулся. Утро. Я в постели,
Кругом ребят, натруженных тела,
Мне шестьдесят, я на Таймыр приехал,
А рядом те, кому нет сорока.
Деньги нужны, романтики тут нету
Вставать так неохота, клонит сон,
Но тут уже будильник раскричался,
Не понимает, как мне трудно он.
Встаю как зомби, ног своих не чую,
Почистил зубы, я готов теперь.
Еще одел рабочую спецовку,
И выхожу, в Таймыр открывши дверь…
Я сам собой порою не владею
Я сам собой порою не владею,
Гляжу не так, и не туда, и часто,
Но сам, то крепок, тело ощущаю,
Волнения, тут, увы, по-моему, напрасны.
Но где-то там во мгле я вижу странность,
Озёра с илом ласкают облака,
И тишина, вдруг ставшей непривычной,
С водой бурлящей мелкая река.
И вдруг, откуда-то песок налёг на окна,
На подоконниках найдя себе покой,
И кот непуганый, и абсолютно чёрный,
Дорогу пересёк передо мной.
И что всё это значит, я в догадках,
Но что-то мне ответ напоминает,
То, не спросив согласья моего,
Мой мозг о мистике фривольно размышляет.
Дорога пропахла травою,
Но пыли видны здесь старанья,
Идущему издали надо,
Быстрее покрыть расстоянья.
Не скоро ещё будет речка,
Воды, чтоб напившись, помыться,
Но знает наш путник тут нужно,
От мыслей дурных отстраниться.
Не надо тут думать о боли,
Что ноги его разъедает,
О сердце неплохо забыться,
Оно ведь идти разрешает.
Ещё позабыть бы о годах,
Что грузом на плечи так давят,
Идти вперёд путнику надо,
Ведь органы тела лукавят.
Но знает наш путник прекрасно,
Хоть будет идти и недели,
Придёт он туда, куда шёл он,
Достигнув поставленной цели.
Люблю я город, где родился
Люблю я город, где родился,
Не схожи с ним места все эти,
И о моём прошедшем детстве,
Напоминают мне лишь дети.
Ведь там всё так любилось крепко,
За что готов я был отдать,
Все те желанья, что имел я,
Всё, что за деньги не продать.
Да только время пролетело,
И притушило грусть оно,
В душе своей о новом месте,
Я свил огромное гнездо.
Но как услышу зов восточный,
Из уст приезжих азиат,
Так тут же сердце стучит громко,
Я этот звук так слышать рад,
И наполняясь мощной силой,
Откинув мысли бытия,
Я понимаю, что прислала,
Привет мне Родина моя.
Сколько перебрал в мозгу видений
Сколько перебрал в мозгу видений,
Что с косою вдруг придёт Она,
И ей наплевать, на что я сделал,
Будет льдом январским холодна.
Внаглую потащит по дороге,
Без сочувствий глядя на меня,
Я спрошу: «Чего ты, ещё рано?»
А она ответит мне: «Пора!»
Я снял на обеде парик,
И зубы на полку поставил,
И стал я таким, какой есть,
Без хитросплетений и правил.
И делал я то, что хотел,
Но, правда, хотел я немного,
Поел там чего-то и выпив чайку,
Курнул «Беломор» у порога.
И вновь я надел свой парик,
И зубы на место поставил,
Как все вышел я на работу,
Себя поработать заставил.
Но вечером кончился день
Рабочий, ведь так он зовётся,
Ушёл я с работы домой,
Счастливый, как в песне поётся.
Свободен я был до утра,
И вновь побежал на работу,
Так как же мне с круга такого уйти,
Чтоб чувствовать грудью свободу.
Свобода – она всем нужна,
