- Уложу тебя в кровать, Варя.
Хватаю, пока она не успела опомниться и тащу в гостиную, к нашему камину. Думал, будет брыкаться, но Варя на удивление спокойная.
Опускаю её на меховой ковер, ложусь рядом. Развязывая поясок её мягкого пушистого халата.
- Ты что делаешь?
- Я? Настраиваюсь на приготовление завтрака.
- Егор! Я не хочу, не надо.
- Надо, мелкая, надо!
Опускаю губы туда, куда давно хотел, заставляя её задохнуться и застонать.
- Пусти, это не честно! Это… это читерство, Егармин.
- А никто и не обещал играть по правилам, Александровская. Кстати, слышал, как ты говорила кому-то, что фамилию в браке менять не будешь?
- Говорила.
- Не надейся. Поменяешь. Будешь у меня Егармина.
- Не буду.
- Будешь! Спорим?
- На что?
Снова эта наглая ухмылка. С огнём же играешь, Варенька, ох, с огнём!
Резко наваливаюсь, не давая ей опомниться, прижимаю к полу, заставляя понять, что такое мужчина, который утром во всеоружии и готов на многое.
- Егор! – задыхаясь, пытается меня притормозить.
Поздно, сладенькая, ох, поздно.
- Егор, ты… ты сам сказал, что…
Много я чего говорил. Забыл, про поговорку, слово – это серебро, а молчание – золото.
Целую, параллельно подготавливая почву, мягко, лаская, нежно, но настойчиво и нагло. По-хозяйски!
Да, да, чтобы сразу понимала, кто в доме хозяин.
- На что спорим, говоришь? Вот на это и спорим.
- На что, на это?
- Если я выигрываю, ты обещаешь никогда мне не отказывать в этом, поняла?
- Не отказывать в чём? – глаза горят, как у кошки.
Чёрт, когда она успела стать такой соблазнительной? Вроде совсем недавно еще девчонкой была. Недавно. А теперь…
- Ты станешь Варварой Егарминой. И никогда не будешь отказывать своему мужу, то есть мне, в удовольствии тебя любить.
- Любить? Просто любить?
- Не просто, сладкая, с чувством, с толком, с расстановкой. Поняла? Отказывать мне в супружеских обязанностях не будешь!
- Супружеские обязанности понятие растяжимое.
Ишь, коза малолетняя, пререкается, ей слово – она десять! Так значит? Ладно!
- Хорошо, дорогая, если ты не понимаешь вербально, мне проще показать на примере.
Говорю и делаю. Медленно. Очень аккуратно. Внимательно наблюдая за моей мегерой.
Глаза её распахиваются. Становятся еще ярче, губки облизывает. Стонет.
- Егор… я… я…
- Тише, всё хорошо…
- Ох, ты… огромный. И тяжелый.
- Терпи, малышка, еще чуть-чуть…
- У нас… у нас разные понятия о чуть-чуть…
- Сладкая, если ты в состоянии выговорить такую фразу, значит всё у нас в порядке, полет нормальный.
- Его-о-ор…
- Тише, тише, вот так, всё…
Всхлипывает, но на поцелуй отвечает, подается вперед помогая мне. Умница моя. Значит, не всё еще потеряно!
- Вот в этом ты мне не сможешь отказать, поняла, Варя? Вот в этом!
Движение вперед, впечатываю в ковер, прижимаю, оттягиваюсь назад, почти до конца, и снова плавно въезжаю до упора.
- Вот в этом. Никогда.
- Никогда, это очень долго, Егармин.
- Именно, Варенька, именно!
Как же охрененно это!
И каким же я был всё это время дураком!
Чего боялся? Чего ждал? Потерял столько лет?
И вообще…
Вообще, честно, если бы Варькин брат, Лексус, не начал отношения с учительницей своей дочери, которой тоже всего двадцать два, я бы, наверное, еще долго забивал голову мыслями о том, что Варвара не для меня.
Маленькая. Слишком маленькая. Слишком неопытная. Слишком… слишком наивная.
Я боялся, что не справлюсь, причиню ей боль. Не смогу. Что любовь моя окажется просто блажью. Что юная жена станет в тягость. Захочется попробовать чего-то другого, более опытного, сочного, умелого, готового к любым экспериментам.
