11. Глава 10
Погода в Эгере довольно переменчивая. С утра может светить яркое солнце, но уже к обеду небо затягивает серыми тучами, а к вечеру вообще заворачивает дома и улицы густым туманом. Отец говорил, город на возвышенности, и это облака накрывают его серым покрывалом.
Так случилось и в этот раз.
Когда Лиза, умело подкрашенная рукой мачехи, с красивой укладкой своих пепельных волос, в том самом платье вышла из дома, порыв холодного ветра заставил ее поежиться. Девушка посмотрела на небо.
С гор надвигались серые облака, поглощая солнце. Пришлось накинуть поверх розового шифонового великолепия толстовку, и постараться не думать о том, как именно это выглядит.
Ветер усилился. Подняв до колен юбку, Лиза вскарабкалась на откос под его порывами.
Мысль о том, чтобы перенести фотосессию, в ее голову не пришла. Девушка была настроена это сделать, даже если начнется снегопад. Она не подведет Томаша и не откажет себе в желании провести с ним как можно больше времени. Даже если ничего не снимут – пусть увидит ее такой, возвышенно-красивой, с горящими от предвкушения глазами… С губами, еще припухшими после вчерашних поцелуев.
Лиза плохо спала этой ночью. Ждала новой встречи. Рисовала в воображении картины, от которых бы любой художник пришел в неописуемый восторг.
Чего там только не было. От предвкушения близости со всеми подробностями… до того момента, как она под руку с Томашем и с бриллиантовым кольцом на пальце войдет в дом, представив его отцу, как будущего супруга.
Хотелось позвонить подруге и поделиться своим счастьем, да что там с подругой – со всем миром. Сдержалась. Катя не поймет ее восторгов – ведь старший брат подружки когда-то удостоился чести стать первым Лизкиным мужчиной.
Удовольствия ей тогда это не принесло. Какого-то негатива – тоже. Запомнилась темная комната, световое пятно на стене, и уши плюшевых зайцев, которые непонятно что делали на шкафу в комнате зрелого парня. Глядя на них, даже пропустила момент боли, которой пугала мама. Пыталась прислушаться к своим ощущениям, и ничего не чувствовала.
«Был же оргазм? Был же, да?» - как гестаповец допытывался Катькин братец, получил кивок и натянул штаны, завалился в кресло, включив телек. От его самодовольства Лизе захотелось сбежать как можно скорее и больше никогда этого дебила не видеть.
Он и сам не настаивал – да и спустя неделю Лиза все время начала натыкаться на него под руку с очередной девчонкой. Чувств не было, пострадало только самолюбие. Но Катя в силу своей романтичной натуры осуждала Лизу, а не брата. Вот почему поговорить с ней о Томаше и поцелуе было плохой идеей. А с приятельницами такого не обсудить.
Так никто и не узнал о том, что на Елизавету свалилось, как снег на голову, первое чувство. Крепкое такое. Незнакомое. С привкусом одержимой страсти, а не романтической ахинеи. Ну кому такое расскажешь?
Вчера Томаш ее целовал. Это было восхитительно. Что, если сегодня он захочет большего?
Вместо беспокойства Лиза сделала последний шаг к возвышенности, счастливо улыбнувшись.
Если сегодня Томаш захочет большего, она готова ему отдаться прямо у озера, на расстеленной байкерской куртке.
Лиза вскрикнула. На ее плечи опустились чужие руки. Но страх тут же растаял, оставив и только громко бьющееся сердце. Она узнала бы эти руки из тысячи, как и энергетику того, кто ее пытался напугать.
- Или сюда, - вместо приветствия произнес мужчина, разворачивая Лизу к себе лицом и не позволяя вздохнуть, одержимо целуя.
