– Да всё равно, только бы наружу.
– Ну нет уж, если решил идти, то изволь подумать, – с теплотой в голосе, но настойчиво парировала Фея.
– Да куда тут можно… – замялся он, рисуя в воображении предполагаемые места на территории больницы. – В аллею какую-нибудь.
– В аллею? Ну ладно, пойдём, – удовлетворённо кивнула медсестра и отпустила его руку.
Не уловив смысла этой дотошности, Первый решил не заморачиваться и открыл дверь. Выйдя в коридор, он огляделся и сразу понял, что выглядит это место точно так же, как и в его иллюзорном мире. Ну, оно и неудивительно. Где-то же нужно было брать пример для воссоздания больницы в своей фантазии.
Двинувшись по коридору, Первый заметил впереди перекрёсток, а если смотреть ещё дальше, то можно разглядеть стеклянные двери, за которыми видны ступеньки. Всё, как и раньше.
Услышав за спиной шаги, он понял, что Фея следует за ним. И тут его осенило. Юноша оглянулся и спросил:
– А как долго я спал?
Она остановилась и взглянула на него с лёгким удивлением.
– Да уж немало, не сомневайся, – ответила медсестра. – А почему тебя это интересует?
– Как?.. – опешил Первый, недоуменно покосившись на неё. – По-моему, это вполне объяснимое любопытство. Разве нет?
На секунду он замялся, усомнившись в собственном понимании нормального и ненормального. Может, ему успели позабыться какие-то очевидные истины реального мира?
Нет, всё равно странно. Фея ничего ему толком не сообщила, не дала ни одного конкретного ответа. А ещё его смущает, что она ни капли не изумилась его амнезии. Это что, случается с каждым вторым? Или у него и раньше были провалы в памяти?
Кстати, о забытых вещах.
– А как меня зовут? – спрашивает юноша, внимательно посмотрев на собеседницу.
Уж от этого ответа он ей уклониться не даст. Как бы там ни было, а своё имя Первый просто обязан выяснить здесь и сейчас. Это позволит хотя бы на маленький шажок приблизиться к возвращению своего «Я».
Фея посмотрела на него с каким-то неопределённым выражением. На её лице лёгкая улыбка, но в глазах странное безразличие. Он готовился, в худшем случае, столкнуться с недовольством или даже раздражением, хоть ему и совсем не хочется портить такой светлый для них обоих момент.
Но вот, Первый смотрит ей в глаза и уже готов молиться, чтобы она на него накричала или даже обругала. Всё, что угодно, только не эта непонятная и уже откровенно жуткая пустота!
Он помнит безразличие во взоре Акселя, но тут нечто совершенно иное. Серое и какое-то… нечеловеческое.
– Что же ты такой дотошный? – звучит голос, отдающий сипом и на тон ниже, чем тот, каким Фея говорила ранее.
Первый нахмурился и с напряжением посмотрел на ту, кто ранее назвалась его другом.
Стоя напротив неё посреди длинного, и, как сейчас стало заметно, слабо освещённого пустынного коридора, он чётко осознал, что тёплых слов и нежных объятий больше не будет.
Глава 2. Хрупкая реальность
Порывистый хриплый вдох больно режет горло, заставляя немедленно пробудиться от безумного кошмара.
Она резко поднимается в сидячее положение и тут же упирается ладонью в мягкую постель, чтобы не рухнуть назад.
Голова, всё ещё замутнённая отголосками прерванного сна, кажется плотной и тяжёлой, словно каменная глыба. Широко выпученные заспанные глаза уставились в пустое пространство тёмной комнаты, не в состоянии разглядеть даже край кровати.
На секунду показалось, что воздуха вокруг нет. Она будто тонет в бесконечной тьме, поглощённая силой, которой не в состоянии сопротивляться. И всё, что ей остаётся – судорожно захлебнуться в густой чёрной жиже, погружаясь всё глубже – туда, где её холодный посиневший труп уже никто и никогда не отыщет.
