Многоголосие - страница 3

Опять дорога змеится…

* * *

Опять дорога змеится,

Туман нисходит вечерний,

Уносит дальше возница…

Судьба – лишь смена кочевий.

Горька цикута скитаний:

С холмов родной Палестины —

В костры испанских рыданий,

Тьму африканской равнины.

Летит на юг и на север,

Как будто жаждет забвенья,

Чужое горькое семя,

Чтоб прорасти – в поколенья,

Любить, гореть и метаться,

Не обретая покоя,

В креольском огненном танце,

Соленой ласке прибоя.

Случайны встречи, жилища,

Звучат несладко наречья.

Чего столетьями ищем?..

Изгнанья путь бесконечен.

И в каждом новом рожденье

Горящим солнцем гонимы.

И день, и ночь – сновиденье:

Восходим к Иерусалиму!

Над безмолвной землей израильской…

* * *

Над безмолвной землей израильской

Звезды сыплются, хороводятся:

То ли души дружины ангельской,

То ли искры иного воинства.

Небеса разошлись над Негевом,

В безграничности сопричастия.

Ловит время незримым неводом

Всех, кто в камни не превращается.

Эта ночь – как судьбы знамение,

Перемены приходят главные.

За молчание и терпение —

Обнимают родные, равные.

Он чинит время в старом Амстердаме…

* * *

Он чинит время в старом Амстердаме,

Вращаются века, созвездья, стрелки.

Блуждают лица в потемневшей раме,

Кругом повторы, двойники, подделки.

Волнуется вода, дрожит в каналах,

Плывут по ней то облака, то льдины.

Ему всегда чужой эпохи мало,

И окликом в ушах звучит ладино.

Опять бредут в пыли дорожной предки,

От ужаса, беды непоправимой.

Им в ноздри бьет изгнанья запах едкий,

Кочевья, одиночества и дыма.

А для потомков жребий уготован

Забвения, предательства, скитаний,

Скорбей и ласки родины суровой,

Которая надолго домом станет.

Колдует он над хрупким циферблатом,

Горит в костре заката мастерская.

А память все зовет, влечет обратно

И никогда его не отпускает.

Он чинит время в старом Амстердаме,

Рождаются, уходят с миром люди.

Поют и плачут о далеком Храме,

И молятся, не ведая, что будет.

Под сводами Иерусалима…

* * *

Под сводами Иерусалима

Я вечно молода, любима,

А годы пусть проходят мимо,

Не разделяя пеленой

Былое меж тобой и мной,

Как мир небесный и земной:

– И с памятью жизнь – совместима!

Есть одно стремленье: скорей бежать…

* * *

Есть одно стремленье: скорей бежать

От предчувствий боли, страданий, смут,

Слишком рана в сердце еще свежа,

Слишком опыт прошлой потери крут.

Берегу надежду: обняв теплом,

Всех моих сомнений растопишь груз,

И на тихий шепот «Шабат шалом!»

Я отвечу, что остаюсь…

Слишком дерзок, безумен и рьян…

* * *

Слишком дерзок, безумен и рьян,

Он в равнинное русло не верит! —

С горной кручи летит Иордан,

Для того чтоб сорваться в Кинерет.

По ущельям опасны прыжки,

Искры брызг, водопады, пороги.

Коридоры базальта – узки,

Ледяные касанья – ожоги.

А затем тишина и покой,

Из озерных глубин величаво

Выплывает – священной рекой,

Позабывшей лихое начало.

Облаками мелькают валы

На поверхности сине-зеленой,

В череде отражений былых —

Многократно воспетые склоны.

Смывая грех за всех, кто не раскаян…

* * *

Смывая грех за всех, кто не раскаян,

Поплачь в ночи и не гадай вперед.

Пусть стороной пройдет молва людская,

Счастливым будет благодатный год.

Прости лжецов, забудь мгновенья боли,

Предательства, отчаянья, обид,

Смирись с еще не ведомой судьбою

И переменам жизни будь открыт.

Пусть яблок вкус, тягучий дух медовый

Мне на твоих запомнится губах.

Произнеси любви живое слово,

Одолевая боль и смертный страх.

Я очнулась – и яркие краски легли на холсты…

* * *

Я очнулась – и яркие краски легли на холсты,

И грибные дожди в запыленные будни упали.

Назад Вперед

Многоголосие - страница 3

Похожие книги