Одна из ветвей, крупная и светлая, странно дергалась, свисая почти до земли. Ника слабо вскрикнула, и понеслась, застревая в сухой траве каблуками, как не бегала уже очень давно. Подбежав, уронила на землю пакет, и изо всех сил вцепилась в тело, свисавшее с дерева на толстой белой веревке. Человек, которого она сумела приподнять, хрипя, растянул руками петлю на шее, и повалился на бок, тяжело ударившись о землю, увлекая своей тяжестью Нику. Она не удержалась на ногах, упав на него сверху, почти лицом к лицу, почему-то сразу его узнав: сын хозяев, кажется, Алекс…
– Кто тебя просил… Откуда ты взялась… – сипло, медленно и неразборчиво произнес он, оттолкнув Нику и пытаясь подняться. Он встал на четвереньки, замер, покачиваясь, но внезапно его стошнило. Приподнявшись на трясущихся, подламывающихся в локтях руках, парень не то застонал, не то заплакал. Нике удалось подтолкнуть его, чтобы он встал, пошатываясь, на ноги. Она кое-как подхватила свои вещи, подставила ему плечо, обхватив его свободной рукой. Алекс тяжело повис, неловко согнувшись, но смог сделать пару шагов.
– Куда ты… меня… – голова его словно плохо держалась, и длинные волнистые волосы падали на лицо, закрывая его до подбородка.
– Домой, куда же еще… – сердито оборвала его Ника, и испуганно смолкла, вспомнив, что родители его собирались уехать.
Стало быть, поблизости никого нет, и в окнах вокруг темно. Ничего, можно подняться к ней в номер, а там уж думать, что делать дальше. Только бы увести его от этой страшно белеющей в темноте веревки с петлей на конце!
Взобравшись по лестнице, показавшейся ей бесконечной, Ника смогла отпереть двери, втолкнуть Алекса в комнату и усадить его на скамью, стоящую вплотную к кровати. Он болезненно сморщился, закрываясь рукой от яркого света потолочного светильника:
– Выключи…
– А как прикажешь справляться в темноте? – Ника намеренно ответила сердито, даже резко, чтобы привести парня в чувство. – Как родителям позвонить? Или скорую вызвать? – спросила она, доставая из сумочки мобильник.
Ей не стоило этого делать. Алекс выхватил телефон из рук Ники, и запустил его не глядя, звучно попав в стену. Мобильник завалился куда-то за спинку кровати, а Ника только ахнула:
– Что ты наделал! Тебе помощь нужна…
– Свет верхний выключи… Рядом с кроватью есть ночник… – устало и почти отрешенно прошептал Алекс, словно это последнее движение лишило его остатка сил.
– Откуда ты… – начала Ника, и поняла, не докончив: он ведь почти у себя дома, и лучше нее знает, что есть в номере. – Хорошо, теперь давай в ванну. Сможешь?
Алекс медленно кивнул и уже не пытался отталкивать Нику. В ванной она первым делом открыла на всю кран с горячей водой, затем помогла Алексу стащить с себя одежду. Нагота его была совершенной и прекрасной, как у статуи, и, как статуя, не вызывала ни смущения, ни желания.
Усадив его в ванну и полив водой из душа на голову, чтобы поскорее привести в чувство, Ника схватила валявшиеся на полу грязную футболку и шорты и понеслась через весь коридор к стиральным машинам. Она не помнила, когда и где сбросила туфли, и теперь бежала по холодному полу, выложенному плиткой, в чулках. Но можно было уже не торопиться: когда она вернулась, Алекс так и сидел, не шевелясь, обняв колени руками, и мокрые его волосы завивались темными кольцами. Время от времени по телу его пробегала дрожь, потом он снова затихал, упираясь лбом в колени, изогнув шею, отчего на загорелой спине проступали бугорки позвонков.
