Ник достал из внутреннего кармана пачку купюр и, отсчитав тысячу, протянул их Эви.
– Вот теперь я веселая, – улыбнулась Эви, стукнув, Ника кулаком в плечо.
Пока она убирала деньги в карман брюк, Ник незаметно потер место, куда угодил ее кулак.
– Мелочная ты Эви, нет чтобы поработать за идею, за процветание так сказать клиники.
– Я сейчас разрыдаюсь от того какая я безыдейная. Но моя идея, это кредиты, и чем их больше, тем моя идейность крепче. А если я не буду получать кредиты, то боюсь, получать их будешь ты. И постепенно твое лицо так поправится, что ты с трудом будешь проходить в двери. Так что Ник, считай, что я забочусь о твоей фигуре, а значит и о здоровье. Но стоит тебе запамятовать о моей оплате, и твое здоровье может резко ухудшится.
Эви улыбалась, но Нику проверять ее слова на деле что-то не хотелось.
– Ладно, бывай Ник.
– Если будут еще такие клиенты, то милости просим! – крикнул он ей уже на выходе.
– Кто бы сомневался, – шепнула она сама себе, выходя на улицу.
Сегодня ей попался удачный пассажир, тысячу кредитов это сильно. Пожалуй, стоит подумать о смене старушки на что-нибудь более солидное, накопленной суммы вроде должно хватить. Тем более что закон бизнеса никто не отменял. Чем приличней у тебя автомобиль, тем более состоятельный клиент к тебе подсаживается.
Все, решено, надо менять автомобиль, иначе так и буду зарабатывать по мелочи. С твердым решением сменить колеса, как в прошлом говорили на Земле, Эви села в машину. Но, оглядев салон, ей стало как-то грустно. Они так долго были вместе, через такое количество неприятностей прошли. Эви помнила каждую царапину на борту старушки.
– Пришло время прощаться, – прошептала Эви, проводя ладонью по торпеде.
Ей даже на миг показалось, что старушка с большой неохотой завелась и направилась на кладбище машин. Подъезжая к свалке, Эви в последний раз лихо припарковала старушку.
Из стоящего у входа грузовика, лишенного колес, высунулась немытая и нечесаная голова.
– Я даже и не сомневался что это ты, лихачи обычно ко мне не заезжают, – поприветствовал ее хозяин свалки.
– И тебе не болеть, Поршень, – ответила Эви, покидая автомобиль. – Смотри, что я тебе подогнала, не машина, а сказка.
Вслед за немытой головой появилось измазанное машинным маслом худое тело.
– Чего на нее смотреть-то, у меня такого старья и так навалом, – мотнул он головой указав на расположенную позади грузовика свалку.
– Вот только не надо мне нести всякую чепуху. У тебя там одно говно, а у меня винтажный мобиль, чуешь разницу?
– Серьезно?! – удивился Поршень и для пущей убедительности хозяин свалки даже расширил глаза. – Чего же ты его тогда на аукцион не выставишь? Боишься, что не найдется достаточное количество состоятельных клиентов?
– Да нет, просто решила лучшему другу сделать подарок, – произнесла Эви, протерев рукавом куртки зеркало. – За небольшую сумму, разумеется, – добавила она, поворачиваясь к Поршню.
Поршень с умным видом обошел аэромобиль и даже заглянул через открытое окно в салон.
– Максимум тысячу кредитов, – почесывая грязными пальцами двухнедельную щетину, вынес он свой вердикт.
– Поршень, не будь скотиной, две и красотка твоя.
– Две?! Имей совесть Эви, она же на первом повороте заглохнет.
– Да ты не смотри что она сверху потертая, под капотом она еще о-го-го.
– За о-го-го, тысячу триста, – отрезал Поршень.
– Неужели ты хочешь навариться на бедной девушке? Мы же лучшие друзья.
