Сежа и Даву слушали и многозначительно кивали.
Лариса тоже изобразила внимание, даже как можно глупее вытаращила глаза и
раскрыла рот.
— Что с тобой? Выглядишь, как золотая рыбка? — тихо
спросил у нее Даву.
Лара поняла, что переигрывает, и закрыла рот.
— Домой тебе нельзя, там дежурит пресса, —
озабоченно продолжила Марго Лореер. — Моя квартира в городе свободна, о ней
журналисты не знают. Поживешь пару дней у меня. Мальчики, отвезите Лара по
адресу, который я вам пришлю по зашифрованному каналу. И, деточка моя, панель
заказов в твоем полном распоряжении, воспользуйся случаем и наешься как следует!
… В ожидании Сежа и Даву, готовящихся аккуратно вывезти
девушку из пригородной клиники (несмотря на ложный след, журналисты стали
понемногу появляться под окнами вип-палаты), Лариса еще раз перечитала
несколько статей с биографией Лара – крошечных, в несколько абзацев.
На что-то более подробное и развернутое модель еще
не нажила, и Лариса досадливо покачала головой. Как общаться с окружающими,
если ничего о себе не знаешь? Можно, конечно, разыграть амнезию, но это
ограничит Ларису в действиях (направленных на возвращение домой) и привлечет к
ней ненужное внимание (его и так хватает).
Взгляд то и дело останавливался на фото разбитой
машины в «Сплетнике». Ларе показалось, что события аварии в статье подавались
как-то туманно. В изложении произошедшего зияли огромные дыры.
Семья Бэклеров возвращалась с отдыха по трассе вдоль
моря. Автомобиль (в статье его называли просто «мобиль») потерял управление и
врезался в ограждение серпантина.
Мгновенная смерть мистресс и мейста Бэклер. Но была
ли Лара в машине? Пострадала ли дочь четы? Находился ли в салоне кто-то еще?
Ларисе почему-то очень важно было это знать – буквально до физической боли в
сердце, которая ее немало удивила.
Даву принес личные вещи Лара: овальный телефон,
косметичку и одежду. Натягивая джинсы-скинни (привет из родного мира!), Лариса
иронично-сокрушенно вздыхала: и как эта тростиночка с кукольной талией
собирается в будущем рожать? Хотя, возможно, в этом мире и вовсе не рожают, а
клонируют потомство, мало ли чего Лара еще не знает.
Однако из окон мобиля (Лариса перебежала в него из
здания травматологии, к которому репортеры еще не добрались), открывался вид на
самый обычный современный город. Здания из стекла и металла и крохотные
островки старой застройки – Лонхейм вырос вокруг холмов, склоны которых сейчас
играли всеми оттенками осенней листвы.
В центре, где движение было затруднено, у Ларисы появилось
время рассмотреть монументальные здания Ратуши, крупного супермаркета и театра.
Их фасады украшали объемные барельефы с драконами и змеями. Каменные гады
свисали над улицами, словно наблюдая за пешеходами.
Квартира Марго располагалась в ультрасовременном
здании, похожем на стеклянное яйцо. Лифт поднял гостей на тридцатый этаж. Сежа
набрал код на двери и занес внутрь сумку Лара.
Лариса едва не присвистнула, оценив размеры
двухуровневого жилища. Ее квартирка в Москве могла бы поместиться в одну
гостиную. Зачем все это пространство, местами пустое? Устраивать вечеринки на
сто гостей? Бегать марафон? Играть в гольф?
— Здесь тебя никто не побеспокоит, — устало пообещал
Сежа. — Отдыхай.
— А вы сейчас куда? — поинтересовалась Лариса. При
всем специфическом отношении к ней парней оставаться одной в чужом пространстве
не тянуло. Да и общество кого-то, кто разбирался бы в хай-тек оборудовании
жилья, не помещало бы.
