Мы сели в автомобиль, проехали по дороге, шедшей от стадиона до проспекта, свернули на него и влились в общий поток машин, двигавшийся в сторону метро Новогиреево.
– Как вы вышли на меня? – поинтересовался я у Евгения, сидевшего с сосредоточенным видом за рулем.
Он искоса глянул на меня и ответил:
– О вас мне рассказал Геннадий Семенцов. Но вы его не знаете. Он мой хороший знакомый. А ему сказал его знакомый, уж и не знаю кто именно. Знаю только, что вы по его поручению расследовали какое-то дело. В общем, слухами земля полнится.
Я хмыкнул:
– Понятно. Я «Памятник себе воздвиг нерукотворный».
Евгений бросил в мою сторону удивленный взгляд.
– Что, простите?
Я махнул рукой.
– Да это я так, Пушкина вспомнил.
У метро Новогиреево мы свернули налево на Зеленый проспект, проехали немного по нему, потом свернули вправо и домчавшись по свободной дороге до Шоссе Энтузиастов, остановились у десятиэтажной сталинки.
– Прибыли, – сообщил Душкин, выключая мотор автомобиля.
Подъезд, в который мы вошли, был большим, просторным, как и все помещения в сталинских домах. Лифт старинный, еще такой – с обтянутой панцирной сеткой шахтой и обычной дверью, сваренной из уголков. В нем мы поднялись на пятый этаж и остановились у коричневой с порошковым напылением дверью.
По-видимому, хозяйка квартиры была нерасторопной женщиной, потому что прошло не менее двух минут после того, как Евгений надавил на кнопку звонка, когда, наконец, раздался звук открывающегося замка и дверь отворилась. На пороге стояла женщина лет тридцати пяти, а, может быть, ей было намного меньше – определить трудно, поскольку лицо заплаканное и припухшее от слез отчего черты лица расплылись, что несомненно старило ее, вернее, скажем так – делало старше. Ведь тридцать пять лет еще не старость. Очевидно, молодая женщина была миловидной, когда не плакала и была накрашена. Впрочем, любую особу женского пола с помощью макияжа можно превратить в женщину вамп, роковую красотку, а то и в нимфетку. Было бы, как говорится, желание. Так что миловидность, а то и красота, понятия условные. Но как бы там ни было, у молодой женщины были пухлые губки, аккуратный носик и большие глаза. Волосы светлые, прямые, длинною по грудь. Чуть выше бровей четкая линия челки. На молодой женщине были темные леггинсы и сиреневая футболка. Оба предмета гардероба обтягивали тело дамочки как перчатка, выставляя напоказ фигуру. Надо признать, она была у нее неплохой, но… рост. Она была немаленькой. До моего роста она, правда не дотягивала, а я за метр восемьдесят, но метр семьдесят пять точно была, что для женщины, на мой взгляд, многовато. Фигура пропорциональная, самый привлекательный для мужчины тип – гитара… Хотя нет, учитывая ее рост фигура скорее не гитары, а контрабаса. В общем, не в моем вкусе. Я люблю маленьких, стройных, рядом с которыми чувствуешь себя Ильей Муромцем. А в объятиях с большой женщиной я себя неловко ощущаю – слабым и беззащитным. Шучу, конечно, просто видать, у меня фобия такая – страх перед высокими женщинами.
– Здравствуйте, – проговорила дамочка и отступила вглубь прихожей, шире открывая дверь.
Мы с Евгением ступили в прихожую. Я чуть поклонился.
– Добрый вечер!
– Вы и есть тот самый знаменитый сыщик? – через силу улыбнулась женщина, хотя, судя по ее внешнему облику, ей было совсем невесело. Просто быть приветливой, ее обязывало положение хозяйки.
