Метнувшись, словно за мной гнались демоны, я вытянула из расселины между камней еще и небольшую сумку. Полупустую, но добротную. Запихнув ее к своим вещам, перекинув ружье через плечо, убедившись, что оно не выстрелит, я с трудом забралась в седло.
– Погнали, девочка! – треснув ханву пятками, прикусила губу. Сидеть, придерживая одной рукой тяжеленного мужика, перекинутого впереди, было крайне неудобно. Позади возмущенно и испуганно выл тунк. Но мы двигались вперед. Туда, где неяркими огнями безопасности светилась ранчо.
– Мама, что за дела! – Кристоф стоял на веранде, держа фонарь. Возмущенный вопль я услышала еще на внутреннем кольце ограды.
– Почему не спишь? – соскальзывая с седла, попыталась строго спросить я, но сил на воспитание не было никаких.
– Смеешься, да? Это кто? – сын поднял фонарь выше, осматривая пыльные мужские штаны.
– Раненый. Надо в сарай определить. И позови Мальетту. Пусть возьмет аптечку и ко мне.
Сын поджал губы совсем не свойственным ребенку манером, но в этом так явно прослеживались привычки Мальетты, что я чуть улыбнулась. Жизнь такой небольшой компанией имела свои особенности, но мне хотелось надеться, что сын перенимает у нас не только вот такие ужимки, но и полезные навыки. По крайней мере, мы обе очень старались.
С минуту посмотрев на меня, словно от этого взгляда нежданная ночная находка, что покоилась на спине ханвы, могла просто исчезнуть, Кристоф, наконец, кивнул и скрылся за скрипнувшей дверью. Внутри послышался шум и ворчание Мальетты.
Сарай был совсем рядом, но ноги едва двигались. Хотелось упасть там, где стояла, но дел было слишком много. И все, как одно, срочные и неотложные. С тихим жужжанием и бледным голубым свечением включился контур ограды, и я порадовалась, что у меня такой умный сын. Я совсем забыла об этом, а он уже сделал. Уже одной задачей меньше.
Дотянув ханву до сарая, я первым делом отвязала бычка, не без труда пропихнув его мохнатый зад в один из свободных загонов. Раненому, ему нечего было делать среди остальных. И сам будет будоражить стадо, и остальные тунки будут тянуть любопытные носы к поврежденной лапе, пытаясь зализать ее длинными шершавыми языками. Распахнутые мной ворота закрылись, и в помещении вспыхнул яркий искусственный свет.
– Что у тебя? – пожилая женщина тащила большой ящик с медикаментами, оглядываясь внимательно.
– Чалый поранил ногу, – устало отозвалась я, продолжая тянуть ханву в дальнюю часть помещения, где находились стойла для ездовых ящеров.
Мальетта понятливо кивнула, заходя в загон.
– А это что за труп?
– Если бы. Живой, – устало скривилась я.
– Ранен?
– Не вижу пока. Может, просто пришибленный.
Остановив ханву у тюков с сеном, я толкнула мужика в спину, чтобы тот съехал с седла. Ханву нужно было расседлать. Она отработала свою смену, как полагается, и заслужила отдых.
– Помочь? – голос Мальетты звучал глухо. Женщина первым делом принялась за бычка, не сильно беспокоясь о привезенном мной мужчине. Все верно. Скот важнее всего.
– Потом нужно будет. С ханвой-то я справлюсь.
Утомленная ящерица, стоило стянуть с нее седло и сумки, тут же плюхнулась на спину в своем загоне. От долгой езды шкура под потником наверняка зудела, а двойная ноша никому не могла поднять настроение. Особенно в конце дня.
– Бычок будет в порядке, – Мальетта, вытирая руки куском тряпки, когда-то бывшей простыней, появилась рядом, поглядывая на ханву, ерзающую на спине. – Обработать нужно бы.
