Элспет машинально повернул голову в сторону черного Корвета.
– Отлично! – Колин потер руки. – Будет вам огонь уже к вечеру, – он прошел к своему месту, где у него хранились краска, наклейки и прочая ерунда. – Я художник, а не бизнесмен. Это мое призвание, и я люблю этим заниматься.
Элспет лишь развел руками. Огонь ему был нужнее, так что он оставил Колина за своим делом.
Но через час в мастерскую пожаловала гостья. Колин так увлекся работой, что не услышал, как она говорила с Элспетом, расспрашивая о нем.
– Красиво получается, – сказала гостья, подойдя к Корвету.
Колин выпрямился. Фернанда стояла перед ним в твидовом пальто и похлопывала по ладони перчатками, выражая недовольство.
– Неужели я должна буду бегать за тобой, чтобы привезти тебя в офис?
– Не стоило заморачиваться, – невнятно ответил Колин, так как во рту держал кисть. Он склонился над мелкими деталями, решив, что Фернанда отступит и оставит его в покое.
– Неужели ты струсил?
У Колина уши вспыхнули от злости. Опять это слово!
– Правильнее скажем, что я просто не справлюсь. Вот и все.
– Но ты не попробовал.
– Мне достаточно, что я вчера услышал.
Фернанда рассмеялась.
– Да я ведь не всерьез вчера… хотела попугать тебя, проверить, и надо же, ты…
– Я тебе что, подопытный кролик? – Колин возвышался над её хрупкой фигуркой суровой тенью. Да, его задело, что какая-то женщина решила поиграть с ним в игры. Может быть Эдвард эти игры приветствовал. Но у Колина несколько иной характер.
И у него рука не дрогнула, чтобы прогнать Фернанду из мастерской.
***
Я шла к лифту, пытаясь унять дрожь. Кто-то может решить, что пьяна, но я в трезвом уме. Если бы курила, то, наверное, смогла бы выкурить целую пачку лишь за одно только утро. Сегодня я впервые пожалела, что не имею вредных привычек.
Руки дрожали так, что телефон несколько раз выскальзывал из рук, и приходилось перезванивать Дженне.
– Уже три дня подряд меня будит мужской голос, – дрожащим пальцем нажала на кнопку вызова. – Да не пила я, Дженна! Ни капли, – не считая глоток шампанского в начале рабочего дня. Но глоток не мог вызвать такие галлюцинации.
На меня уставился мужчина, также ожидавший лифт. Тогда до меня дошло, что сорвалась на крик.
– Мне не могло такое присниться, – продолжала убеждать подругу, не обращая внимания на людей. – Я отчетливо слышу голос. Мужской голос. Нет. Он мне не знаком. Черт, у меня даже предположения нет. Может быть, душа Арнольда перевоплотилась в человека? – на другом конце послышался хохот Дженны, я скривила рот.
Приехал лифт. Вошла внутрь, потеснив толпу, и нажала на нужный мне этаж.
Кто делает зеркальные лифты? Вот сейчас меньше всего хочется смотреть на себя. Вид помятый, нестираный костюм и блузка еще более мятая, чем вчера. Одевалась впопыхах. Хвост завязала в машине. В голове стояло лицо, которое в секунды растворилось. Разве такое может померещиться?
– Ладно-ладно, – прервала я тираду Дженны, убеждающей меня, что это стресс. – Допустим, так оно и есть. Но ты меня не переубедишь, что этот голос существует. Ты представляешь, он мне вчера сказал: «слезами горю не поможешь». Уф… о чем ты? Какое еще прямое напоминание? – В зеркале увидела, как на меня таращатся мужчины и женщины. Но мне плевать. Я их не знаю.
Дженна некоторое время говорила, а потом намекнула, что смерть собаки открутила мне все винтики в голове. Недоуменно расширила глаза и залилась краской злости.
