Жизнь царственных особ и их приближенных была непрерывной чередой обязанностей в обрамлении церемониала. Никто не предавался безделью, каждый «знал свой маневр». «Встал в 8 1/4» – типичная запись, с которой начинается информационный дайджест об очередном дне будущего венценосца.
Именно дайджест: любой день Николая Павловича был так насыщен, что у него физически не было времени описывать все, что он делал, – он мог это только перечислить. Кратчайшие упоминания лиц и разговоров (содержание которых почти нигде не расшифровывается), действий и происшествий – не литературное повествование, а каталог событий. Писал он не для нас с вами – для себя.
Однако было бы ошибкой считать, что дневник наследника престола малосодержателен – просто, как всякий архив данных, он нуждается в разархивировании. И те, кто интересуется эпохой Николая I, извлекут немало полезного и интересного из этих скупых записей.
Во-первых, попытка декабрьского переворота изучена так хорошо, что ко многим упоминаемым автором дневника именам и фактам уже имеются комментарии специалистов. Кроме того, XIX век не зря называют веком мемуаров: многие лица, знавшие Николая I, в том числе и упоминаемые в этом дневнике, оставили свои дневники или мемуары, проливающие свет на те или иные аспекты лишь вскользь упоминаемых им сюжетов и обстоятельств.
В любом случае мы надеемся, что подборка дневниковых записей великого князя Николая Павловича за 21 ноября —13 декабря (3—25 декабря по новому стилю) 1825 года никого не оставит равнодушным: это были, возможно, самые напряженные предгрозовые три недели XIX века.
Из дневника великого князя Николая Павловича
Ноябрь
21 ноября (3 декабря). Суббота
Встал в 8 1/2[15]; Сазонов, Эйхен; приказы; Измайловский и драгуны – хорошо; драгунские полковники, затем Бутурлин и Чичерин, поехал с ним в дорожных санях в Ораниенбаум; к себе; Эйхен, говорили; приказы, поехал опять с Чичериным в манеж, смотрел развод 7-й роты Финляндского полка – посредственно, церковный парад и 9-й фузилерной роты Измайловского полка, посредственно, и учебной команды Московского полка; поехал с Чичериным же в казармы, осматривал их и поехали с ним же в Петергоф, задержались посмотреть новые казармы Измайловского; очень хорошо; поехал с ним же в одноконных санях в экзерциргауз[16], смотрел фузилерную роту Измайловского полка, выправку и маршировку без ружей, скверно, и учебную команду батальона – плохо; поехал опять с ним к себе; Эйхен, чай; поехал опять с ним в конюшни первого гвардейского драгунского эскадрона, видел прекрасных новых лошадей и 1-й эскадрон – хорошо, но несколько неповоротливы; снова поехал с ним же к себе, переоделся, обедал с ним; Сазонов, Щербинин и двое Эйхенов; встали из-за стола, разговаривал, поехал с Сазоновым в санях, в город; приехал; у детей, у жены, у себя, у нее; у себя; дежурные офицеры с рапортом, уходят; работал, Брун[17]; у жены, у себя; оделся; у жены; поехал в одноконных санках с Сашею[18] к матушке; три секретаря[19]; кн. Шаховской, говорили; опять поехал с Сашею; у детей; у Кристи[20], очень плоха; свои, у жены, у себя; переоделся, работал с Ивеличем, у жены, ужинали, говорили; у себя, работал, разделся, лег спать (h. p. m. f.).
22 ноября (4 декабря). Воскресенье
Встал в 9; Кавелин, Флам[21], Деллингсгаузен, Мартынов, Сазонов; доклады; Нейдгадт, говорили; Шипов, приказы, в большой передней гр. Гурьев и Толстой – урод; у жены; у себя, говорил с Арбузовым и Гартонгом, работал с Ивеличем; у жены; поехал в выездной коляске с Кавелиным к матушке; парада нет —11 градусов; говорили; прошел к графине
