– Ты поплачь, поплачь, девонька. Так-то вот… Да…
Иришка плакала, уткнувшись в грудь дяди Вани, плакала почти беззвучно, боясь разбудить спящего мальчика. Слезы высохли так же, внезапно, как и полились. Она теперь должна быть сильной, на ней теперь ответственность за ребенка.
Девушка отстранилась от участкового, села с прямой спиной, вздохнула полной грудью и уже спокойно произнесла:
– Я должна их опознать?
– Должна, но там нечего опознавать. Ты уж прости старика, но я сам документы подписал. Не надо тебе этого видеть. Я взрослый мужик, и то чуть в обморок там не грохнулся. Хоронить их будут в закрытых гробах.
Иришка кивнула, а участковый полез в карман и вытащил мятый конверт, протянул его девушке со словами:
– Ириша, мы вот тут с соседями собрали для вас. На похороны и вообще. Там еще сельсовет обещал помочь с организацией.
– Спасибо, – Иришка кивнула и взяла протянутый участковым конверт. Подержала в руках, затем, будто очнувшись, потянулась к тумбочке, открыла ее, расстегнула сумку, стоящую там, и сунула конверт на дно сумки. Конверт она так и не открыла.
Участковый, увидев это, лишь вздохнул. Иришка ему нравилась. Сейчас, взрослая, она была очень похожа на свою мать. Иван помнил маму девушки вот такой же молодой и худенькой. Впрочем, худенькой Татьяна всегда была. Только ростом гораздо ниже. Иришка вот взяла от матери эту стройность, а ростом в отца пошла.
Это уж потом, вернувшись из армии с женой Галиной, он узнал, что ждала Татьяна его, дурака слепого, из армии. Она ждала, а он с беременной женой приехал. И Татьяна через два месяца вышла замуж за Константина. Была ли она с ним счастлива? Наверное, да, была. Двух детей вот они в браке родили. Галина же ему только одного сына родила, не хотела больше рожать, а он так дочку хотел. Сын вот их с Галиной, вроде и его, родной, а ничегошеньки не взял от отца, вылитый мать получился.
Татьяна, дааа… Участковый крякнул смущенно, вспомнив давний эпизод из их общего с Татьяной прошлого, когда уж оба семьи свои имели. Дурак был. И как только не видел, что сохла она по нему? Чего уж теперь-то об этом вспоминать? Татьяны нет почитай уж 10 лет.
– Ириша, ты дай мне адрес своего общежития в городе. Буду в городе, заеду, навещу.
Девушка потянулась за телефоном, быстро написала адрес и отправила в сообщении. У участкового пиликнуло входящее сообщение, он крякнул и полез за телефоном в карман.
– Дядь Вань, это я Вам написала.
– А, хорошо, – он смущенно усмехнулся, – и еще, Ириш, мы вот тут подумали с моей Галиной, пока похороны и все остальное, можете у нас пожить. Вам ведь даже переночевать сейчас негде. Не в больнице же вам с Никиткой жить.
– Спасибо, дядь Вань, – Иришка кивнула.
Отца с Жекой хоронили, как и сказал участковый, в закрытых гробах. Хоронили на том же кладбище, где была похоронена мама. Иришка, увидев маму на фотографии памятника, не расплакалась. Она теперь не могла позволить себе быть слабой. Ей еще Никитку надо растить!
На похороны пришла почти вся деревня. И не потому, что так уж сильно любили этих двух пьющих мужчин, люди пришли, чтобы поддержать Иришку. Подходили, говорили дежурные слова, девушка кивала. Слез у Иришки не было. Не могла она заставить себя поплакать. Умом она понимала, что остались они с Никиткой вдвоем, а слез все равно не было. Где-то была еще мать Никитки, но где, Иришка не знала. А ведь надо ее как-то найти. Но как? Может, дядя Ваня поможет по своим каналам?
