Но был случай, который запомнился мне больше других. Когда мы повели Дэнни на детскую площадку в парк Бивер Понд. На летних каникулах между седьмым и восьмым классом, когда наша семья впервые за долгое время никуда не собиралась уезжать. Дерек Гордон, папин непосредственный начальник и полный кретин, не давал папе продохнуть, не говоря же о том, чтобы отпустить на пару недель на Гавайи или во Флориду, куда мы обычно любили ездить летом. Поэтому я скучала с Тедди и взяла на себя обязательство развлекать Дэнни любыми возможными способами.
В тот день он захотел на площадку в Бивер Понд. Там только-только установили новые горки, а ещё канатный городок в виде большого пиратского корабля. Стиви, приятель Дэнни из группы и невыносимый задавака, все уши прожужжал моему младшему братишке, и тот, будучи самым ангельским ребёнком на свете, выносил нам с Тедди мозги, лишь бы мы сходили на этот пиратский корабль. Выбора не оставалось: или отвести Дэнни, куда он захочет, и париться под солнцем, или застрять в четырёх стенах и мучится от скуки и его истерик.
Мы выбрали первое и потащились по пеклу в Бивер Понд. Мы с Тедди устроились на скамеечки в тени каштана, издали наблюдали за моим маленьким пиратом, но по большей части оживлённо обсуждали Брук и Челси, и их очередные выходки. Все эти девчачьи штучки – в четырнадцать лет нет катастрофы хуже, чем одноклассница, которая строит из себя королеву и охмуряет мальчика, который тебе нравится. В те времена никакого Джейка не было и в помине, и я млела по Джексону Бентли, что учился классом старше.
Я как раз жаловалась Тедди на то, что Брук тоже положила на него глаз. А когда-то мы вместе сидели на уроках рисования, обменивались ссобойками из контейнеров в столовой и хотели попасть в группу поддержки. А потом случилась Тедди, и все эти общие мечты стёрлись. Брук меня возненавидела и хотела отобрать всё, что принадлежало мне прежде. И даже то, что не принадлежало, вроде Джексона Бентли. И в тот момент, когда я придумывала колкие эпитеты в её адрес, мы услышали глухой хлопок, детский визг десятков голосов и какой-то ажиотаж. Я обернулась и потеряла дар речи. Забыла и о Брук, и о Джексоне, да обо всём на свете.
Мой пятилетний братишка лежал в песке и хватался за грудь. Вокруг клубилась пыль от падения и стайка ребятишек – кто хныкал, кто таращился во все глаза, кто ухмылялся, не успев сообразить, что Дэнни не просто свалился с верёвочного мостика, а изо всех сил боролся за жизнь.
Ноги сорвались с места быстрее, чем у спринтеров после выстрела сигнального пистолета. Со всех сторон уже сбегались другие мамы и няни – посмотреть, покряхтеть и порадоваться, что беда случилась не с их чадами.
Мне было девять, когда Дэнни родился, и мне так нравилось быть старшей сестрой. Мне было двенадцать, когда Дэнни поставили диагноз – астма, и мне так нравилось чувствовать ответственность за него. Но это легко, когда приступ случается раз в несколько месяцев, и его можно предсказать, а в кармане всегда лежит полный баллончик. Но всё случилось так быстро… То ли от удара, то ли от страха Дэнни стал задыхаться. Он лежал в песке, мой крошечный младший брат, за которого я взяла ответственность, и не мог втянуть воздух в свои крошечные лёгкие.
А я застыла. Добежала до места происшествия раньше Тедди – она всегда медлила из-за лишнего веса – но просто замерла у ног брата и не могла пошевелиться.
