Лифт прижимает нас ближе друг к другу. Меня укутывает древесный парфюм, вызывая легкую дрожь. Ник надел черное худи, пальто, джинсы и кеды. Он во всем выглядит как дорогой автомобиль – даже под слоем пыли виден лоск. Медовая кожа, длинные ресницы, глаза цвета новосибирского неба. Он мулат, но черты скорее арабские. Точный подбородок, ровный нос, щетина. Но дело не в его внешности, эта дрожь просто – последствие выработки гормонов, будь они неладны. Шестой этаж налево, звонок.
Дверь распахивается, выплескивая на нас свет и запах хлорки. Эта женщина моет пол каждый день, в квартире идеальная чистота, ее помешательство на уборке почти достигло критериев Обсессивно Компульсивного Расстройства.
Пока мы поднимались, я успела предупредить Ника об этом, чтобы он был готов к комментариям с ее стороны. Женщина среднего роста, каштановые волосы зачесаны назад, между бровями глубокая рытвина от постоянного недовольства. Она не улыбается, не здоровается в ответ на наше приветствие. Указывает на приготовленные у порога тапки и скрывается за дверью на кухню.
– Это тебе, – протягиваю букет роз, не ожидая реакции. Она молча достает и ставит у раковины вазу.
– В следующий раз не трать деньги на веники, – ледяным тоном чеканит она, с кухонными ножницами в руках.
– Мам, это Ник, – не могу не улыбнуться странности момента. Его идеальная фигура выглядит в квартире, где я выросла, чужеродно. Он как будто из другого мира, но не как я, из IC1101, а из другой реальности здесь, на Земле. И вот параллельные пересеклись. Маловероятно, непостижимо, неожиданно.
– А нормальное имя есть? – так же холодно спрашивает эта женщина и я каменею от растерянности.
– Я Николай, Коля. Просто со школы приклеилось Ник. Прозвище такое – широко улыбается он, показывая идеальные зубы.
– Ты что, собака, чтобы иметь прозвище, – спрашивают губы-ниточки. Ник молча улыбается. Каким бы он не был обаятельным, Доктор Токсичных наук в деле.
– К чаю только вафли. Еще позже бы позвонила, – под аккомпанемент бурлящего чайника бубнит она. Мы оба просто стоим и улыбаемся. Он понял тактику – чем меньше скажешь, тем меньше получишь.
– Что стоите? Вам особое приглашение нужно? – раздраженно бросает она и начинает разливать чай. Мы послушно садимся.
– Руки идите вымойте сначала, микробами трясут, – вдруг гавкает недовольный рот и мы оба, как нашкодившие дети, выскакиваем из кухни. Ник следует за мной в ванную, здесь аромат хлорки усиливается и я задерживаю дыхание. Чувствую напряжение, нам есть что сказать, но мы боимся быть услышанными, поэтому просто моем руки. Обмениваемся многозначительным взглядом, серые глаза как бы говорят «мне жаль», а я отвечаю зелеными «мне тоже». Ему жаль, что гениальный план «понравится родителям» рассыпается на части. Мне жаль, что втянула его в это.
– Она хорошо зарабатывает, – вдруг, прерывая хруст вафли, выдает эта женщина. Ник поднимает голову и перестает жевать.
– Может тебя обеспечить, у нее денег куры не клюют, – продолжает она странный монолог.
Красивая мужская голова кивает еще более растерянно и выдавливает подобие улыбки. Я решаю просто молчать. Потому что нет ничего, на что она не найдет саркастичного или уничижительного замечания.
– Не знаю, зачем тебе она, – жест головой в мою сторону, с выражением лица, которое даже помойная крыса не заслуживает, – но если у вас серьезно, то не тяните. Она уже старородящая.
