Отчасти причина трудностей Делейси коренилась в том, что после школы, когда она нуждалась в помощи, ей было не к кому обратиться.
– У моей мамы нарушения обучаемости, и мне приходилось читать за нее всю ее электронную почту и помогать с оплатой счетов. Я возвращалась домой из школы и заботилась об этих вещах вместо нее. Затем я шла в свою комнату и пыталась справиться с уроками, но не знала, у кого попросить помощи. Я все время чувствовала себя такой грустной и одинокой. Никого попросту не было. У меня все чаще стали появляться мысли о суициде.
Издевательства в школе усиливались. Как и ощущение девочкой собственной социальной и академической бездарности.
– Мы все были в одних классах, а потом вдруг нас разделили на одаренных и неодаренных, и я не попала ни в один из одаренных классов.
Далее мама девушки встретила нового мужчину, и он переехал к ним.
– Вначале все было неплохо, – продолжает Делейси. – Первый год оказался почти нормальным. Мама уделяла ему больше внимания, чем мне, но для меня это не стало такой уж значительной переменой. Затем он начал изменять ей. К тому моменту она была уже финансово зависимой от него.
Делейси колеблется, словно ей больно рассказывать оставшуюся часть истории.
– Мама много плакала, они орали, кричали и проклинали друг друга. Приблизительно в то время одна старшеклассница стала травить меня, постоянно оскорбляя словом на букву «с». Я сказала об этом матери, ожидая защиты, но та ответила: «Эй, я слышу, что ты говоришь, но палки и камни не сломают тебе костей, поэтому смирись. Разве ты не видишь, через что я здесь прохожу?» С того момента та степень близости, которая между нами когда-то существовала, испарилась. Мама просто перестала меня поддерживать. Теперь я осознавала: мной действительно пренебрегали.
Потом отношения матери и ее мужчины «стали совсем плохими». Однажды вечером, когда Делейси было 11 лет, она услышала крик матери из кухни.
– Я собиралась принять ванну. Они скандалили. Я вышла в коридор, а он гнался за ней из кухни в спальню с молотком в руке. Я побежала за ними, но он захлопнул за собой дверь. Мама хранила маленький ключ над дверным косяком; я запрыгнула, взяла ключ и открыла дверь. Он повалил ее и занес молоток над ее головой. Она закричала: «Нет, Делейси здесь!» И он остановился.
Глаза Делейси наполняются слезами по мере того как она продолжает свой рассказ:
– Мне пришлось позвонить в полицию, оформить заявление. Спустя несколько месяцев мы пошли в суд, и я должна была давать показания.
С тех пор Делейси и ее мама больше никогда не видели этого мужчину.
– Я всегда чувствовала, будто цель моей жизни заключается в заботе о матери, как если бы ребенком была она. Это все, что я знала. Но даже оберегая ее, я ощущала себя более одинокой, чем когда-либо.
В 13 лет Делейси начала заниматься самоповреждением.
– Мне не нравилось то, как я выглядела. Мне не нравилась моя жизнь. Мое тело. Я сама себе не нравилась. Я начала резать себя. Это была ненависть, направленная на себя. И я не знала, что с ней делать. Моя депрессия чувствовалась как отсутствие всякой энергии и мотивации. Я только ходила в школу и убивала время. Я была родителем… В моей жизни не было ничего, кроме заботы о маме. Я просто постоянно лежала на кровати, без сил что-либо делать. Но параллельно меня переполняли беспокойство и тревога. Пребывание один на один с собственным разумом причиняло боль.
