Моей дочери трудно. Как помочь девочке-подростку пережить переходный возраст - страница 8

БОЛЬШИНСТВО ПЕРЕЧИСЛЕННЫХ СТРЕССОРОВ отражаются на мальчиках и девочках одинаково. Теперь уже все дети и подростки пережили смертельно опасную эпидемиологическую ситуацию, и многие потеряли членов семьи в связи с пандемией. Согласно исследованию Центров по контролю и профилактике заболеваний США за 2021 год, опубликованному в The Lancet, к лету 2021 года на каждых двух взрослых, умерших от COVID-19, пришелся один ребенок, лишившийся родителя или другого опекуна, например бабушки или дедушки, живших вместе с ними^>17.

Тревога по поводу пандемии ложится поверх иных хронических стрессоров, включая стрельбы в школах и другие массовые теракты. Недавнее исследование Центра Пью выяснило: почти 60 % учеников боятся, что их школа станет следующей мишенью в бесконечной веренице расстрелов в учебных заведениях^>18. Дети старше шести лет регулярно участвуют в учениях по самозащите против потенциальных вооруженных злоумышленников.

Помимо этого, нынешнее поколение детей сталкивается с последствиями изменения климата в режиме реального времени, которые не переживало ни одно поколение до. Наши дети растут в условиях наводнений и беспрецедентного количества оползней и ураганов, страдая от небывалой жары и засух или бушующих лесных пожаров. Или же они наблюдают за этими событиями через СМИ и интернет 24/7. Они становятся свидетелями того, как внешние силы разделяют общества, провоцируют усиливающиеся политические разногласия и агрессию. Они живут в условиях ужасающей расовой несправедливости, неправомерного поведения полиции и массовых кризисов, связанных с ситуацией с беженцами, по всему земному шару. Добавьте сюда 17 млн детей в США, ложащихся спать голодными, и 2,5 млн детей, вовсе не имеющих своих кроватей^>19. Неудивительно, что преподаватели Колумбийского университета ведут курс под названием «История конца света».

Такого рода стрессоры взрослые обычно берут на себя и справляются с ними. Только они приложили недостаточно усилий для совместного искоренения данных проблем. Дети не чувствуют себя в безопасности, поскольку знают, что они не в безопасности. Они сталкиваются с массой экзистенциальных угроз, для ликвидации которых мы, взрослые, не предложили хороших средств. Несмотря на страх детей относительно того, на какое будущее они вообще могут рассчитывать, от них ожидают слишком многого: раннего достижения больших успехов в учебе; размышления о высшем образовании, когда они еще совсем маленькие; определения собственной идентичности, зачастую при взрослении рядом с чрезмерно опекающими либо перенапряженными родителями, работающими на нескольких работах. И подростки пытаются совладать со всем этим, одновременно понимая: в не столь отдаленном будущем им придется самим справляться с надвигающейся карьерной и экономической неопределенностью.

ПРИ РАССМОТРЕНИИ МНОЖЕСТВА невзгод, с которыми сталкиваются наши дети, может показаться, будто какие-то виды хронического токсичного стресса опаснее, нежели другие. Однако по большей части это неверно – все формы постоянных стрессоров способны воздействовать на мозг и биологию ребенка. Нейробиологи из Университета Колорадо выяснили, что нервная система может реагировать на эмоциональный стресс так, как «если бы имело место клеточное повреждение»^>20. Эмоциональные и биологические стрессоры воздействуют на одни и те же цепочки в мозге, приводя к запуску воспалительных факторов, которые, если их не контролировать, начинают постепенно влиять на состояние здоровья на протяжении всей жизни. Но эмоциональный стресс становится травмирующим, только если ребенок воспринимает его как каким-то образом пагубный или угрожающий его психологической либо физической безопасности в мире.