Мои аллюзии - страница 104

– Нечего больше рассказать.

– Нет, просто не хочешь рассказывать, – буркает шутливо, словно готов меня защекотать и тем самым выпытать всю правду.

– Так ведь правда нечего.

– Знаешь, так нечестно. Мне же в сети ничего не удалось найти про тебя. – Понимаю, что всё же он видел те незакрытые вкладки. Грёбаный стыд. Уроди меня обратно, мама! Его телефон начинает вибрировать, но звонок оказывается сброшенным. Хочется спросить, кто его донимает, но решаю не лезть не в своё дело. – Ладно. Давай начнём с наводящих вопросов. – Подмигивает и укладывается поудобнее на постели: лицом к потолку. Его волосы рассыпаются по подушке, ладони укладываются на рёбра, и он пальцами чуть почёсывает себя. Я опять загораюсь внутри, вот бы он так по моим рёбрам прошёлся пальцами. – Какой у тебя любимый фильм?

– У меня нет ничего любимого.

– Резонно. – Пока он изучает полок и обдумывает следующий вопрос, не упускаю возможности полюбоваться им.

– Остин, у тебя же наверняка масса вариантов, как провести сегодняшний вечер, почему ты здесь сейчас?

– С тобой интересно.

– Интересно? Со мной-то? Сарказм, да? – Качает головой отрицательно и широко улыбается, обнажая белые клыки. Слишком сексуальная улыбка. Должно быть, сам Люцифер научил его так улыбаться, потому что Остин становился дьявольским красавцем, как только позволяет этой улыбке появиться на губах.

– Значит, нет ничего любимого?

– Вроде того.

– Любимая книга?

– Нет.

– Любимая поза в сексе?

– О, Господи! – хохочу. – Что? Как о таком вообще можно спрашивать?

– А что тут такого? Ну ладно, – ехидничает. – Любимый десерт, монашка?

– Нет.

– Любимый человек.

– Нет. – Блин. Мой коварный собеседник по-прежнему разглядывает потолок. – Это по инерции вышло, я не вслушивалась в вопрос.

– Всё с тобой ясно. Ну и как так вышло?

– Что именно? – Если начнёт докапываться по теме "нет любимого человека" или язвить, выгоню его из номера. Решено!

– Что у тебя нет ничего любимого, даже десерта. – Выдыхаю с облегчением.

– Я с пяти лет постоянно переезжала с родителями. Постоянно новые города, новые улицы, новые люди, всё новое. Трудно было срываться с места снова и снова, только кажется находила смысл жизни, как его опять меняли. Так что в один момент просто сформировалась привычка ни к чему не привыкать, не привязываться и не возвышать. Ни на чём не зацикливаться. Не гуглила, но думаю в психологии для этого есть специальный термин.

– А. Так это детская травма?

– Не травма. Скорее жизненные корректировки из детства, которые продолжают работать и сейчас. Ну а для тебя у психологов есть термины? У тебя же явно слетели настройки адекватной личности. – Он как-то мрачнеет.

– Знаешь, настоящее ускользает от нас с тобой, потому что нас обоих держит прошлое. Держит за горло. – Раздаётся лёгкий стук. – Как раз вовремя. – Парень поднимается и, направившись к двери, смело распахивает её, принимает большой бумажный пакет, закрывает дверь и, подойдя к столику с телевизором, начинает доставать содержимое. Его молчание и загадочность завораживают и интригуют. Сажусь в кровати, скрещиваю ноги. Появляются винный бокал и стакан для виски, упаковка льда, и три бутылки с алкоголем, штопор. В отличии от меня, он продумывает всё до мельчайших деталей. Откупоривает бутылки и разливает напитки.

– Виски прeвращает меня в бунтaря. СМИ уверяют общественность будто бы, меня алкоголь делает человеком не самым прaктичным (в плане адекватности), нo все они просто не знают, что именно этот напиток делает меня безумным… Романтиком. – Пытается увести тему.