Вооружившись собранными доказательствами и перекрестившись, мы с Пашкой отправились на ковер к Демиду Станиславовичу. За разговором провели целый день, потому что Славин-старший никак не хотел верить в воровство у себя под носом. К вечеру мы смогли доказать ему факт вывода денег со счетов компании его приближенными, и тут же разразился скандал. Демид Станиславович рвал и метал; мы, как те, кто принес плохие новости, попали под раздачу первыми. Нас сначала просто обругали, а потом еще и матом покрыли незаслуженно. Когда же Славин-старший стал хвататься за бутылку коньяка, я спешно позвонила тете Марине.
Она, испуганная, прибыла в офис, и наше расследование по документам началось заново, потому что Демид Станиславович вспомнил, что жена у него бывший бухгалтер, и дал ей задание пояснить, что «зеленая молодежь» навыдумывала. Всю ночь мы перебирали бумаги и совещались в узком семейном кругу. Бутылку коньяка Демид Станиславович, слава богу, отставил и смог относительно успокоиться, когда на него прикрикнула холодная и безразличная ко всему жена.
Наутро к нам присоединились юристы, потом вызвали главного бухгалтера. И, судя по выражению ее лица и истерике, когда женщина-скала разревелась при всех, она действительно была пострадавшей стороной.
Допросы Славин-старший вел очень аккуратно, чтобы финансовый директор ни о чем не догадался. Мы с Пашей в это время изображали обычный рабочий день и зорко следили за мужчиной. А затем было судебное дело, целая стая аудиторов и кипящий негодованием офис. Всех виновных удалось найти довольно быстро, как и привлечь их к ответственности.
Демид Станиславович первый месяц после начала расследования был очень зол и отыгрывался на сотрудниках, особенно на нас с Пашкой. После того как финансового директора не стало, а замену ему искать не торопились, мне пришлось брать под крыло не только свой отдел, но и наставлять других таких же, как и я, руководителей финансовых отделов. Почему-то меня слушались. А Пашка в это время пытался обуздать свой жужжавший сплетнями рой.
Месяц был тяжелым. И никто из нас даже представить себе не мог, чем он закончится.
Демид Станиславович вызвал нас к себе. Он, как обычно в последнее время, был мрачен и суров.
– Ну что… молодцы, – сказал он заупокойным голосом. – Есть от вас все-таки прок. Не зря растили.
Пашка разулыбался, довольный похвалой. Мне же было не до радости – ситуация не располагала.
– Сейчас Лена готовит приказ о твоем назначении коммерческим директором, – все так же мрачно обратился мужчина к сыну. Тот просиял, даже я улыбнулась, радуясь за друга. А Демид Станиславович тем временем повернулся ко мне. – И о твоем – финансовым директором.
Моя улыбка мигом погасла.
– Что? Я не готова! Я не могу! Демид Станиславович!
– Молчать! – рявкнул Славин-старший. – Идите работайте.
– Но!
– Никаких «но», Золотарева. Быстро пошла работать. Тебе после твоего предшественника, видимо, немало дерьма досталось.
Пашка подхватил меня под локоть и потащил к дверям. Я же сопротивлялась, желая скинуть эту ответственность на кого-нибудь другого, потому что в этот момент вдруг разуверилась в том, что я такой уж хороший специалист.
– Пап, спасибо! Не разочаруем! – крикнул Пашка, выталкивая меня из кабинета.
– Дядя Демид! Это нечестно! Что я такого сделала?! Я не хочу!
Когда дверь кабинета за нами закрылась, я оттолкнула от себя довольного Славина, который даже не подумал защитить меня от подобной должности.
