-Тёпленько, - ну не хочу я обсуждать ничего. Ни выезд, ни парней и уж тем более рукопожатие с Маратом.
-Это хорошо, - мрачно сдвинув брови, поднимает листок и передаёт мне. – Вот твой график. На смену не опаздывать, романы в части запрещены. Самовольничать и ослушиваться приказов тоже. И да, рукоприкладство у меня в расчёте неприемлемо.
-Принято, - отвечаю спокойно. – Я свободна?
-Да, - деловито начинает ворочать кипой бумаг у себя на столе.
Вот я сейчас не поняла, это что такое было? О каком рукоприкладстве речь идет? Я что тиран избивающий младенцев? Или это он о брандспойте говорит? Так там я не виновата совсем, Лёха сам долбанулся об него, я лишь слегка поспособствовала.
И так сказал, - кривляюсь мысленно, пока спускаюсь в душ. – «Самовольничать и ослушиваться…» будто я инфантильная барышня, элементарщины не понимаю. Пф…И момент про романы мне тоже не ясен. Это он о перезагрузке в пожарной машине говорил? Так, а где мне тогда было переодеваться? Надо было из машины выйти и рядом набегу переодеваться, или остальных попросить выйти, воздухом подышать? Ой, короче!
С психу толкаю дверь, захожу в душ. Здесь влажно и жарко, нихрена не видно.
Если парни спустили всю горячую воду, я их убью и даже не вспомню про рукоприкладство!
Стягиваю спецуху, майку. Снимаю лиф со слезами на глазах. Теперь он воняет так, что поможет только три-четыре стирки подряд, а для тонкого кружева это пиздец.
Стягиваю трусики, подцепляю пальчиком, нагибаюсь и …
-Оу! – слышу мужской вскрик сзади. – Твою ж мать! Нихрена себе!
6. Марат
Перепугано вскрикивает, путается в почти снятых трусиках и летит на кафельный пол.
-Ааааа…
За секунду до удара успеваю схватить Амиру «в костюме Евы», с труселями повисшими на стопах.
Поржать бы, да только не смешно вовсе.
Мммм…блять…
Мягкое, стройное тело, с шикарной кожей идеально вписывается в мои руки. Вот прям так, как нужно.
Влажной рукой скольжу под грудь…Твою мать! Какая она аппетитная…
Глаза застилает мгновенное возбуждение, которое скрыть теперь не удастся, что не делай. Пока пялюсь на её красивые глазища, руки живут своей жизнью. Большим пальцем поглаживаю полушарие груди внизу.
И пусть хоть кто-то мне скажет, что я веду себя неправильно! Как можно бездействовать, когда тебе почти в рот упирается коричневая бусинка соска, похожая на спелую вишенку.
Если сейчас оближу, выхвачу?
-Спасибо, - тихо, интимно. А голос какой, чёрт…Воображение тут же дорисовывает какая она в постели и это фиаско, сука!
Остаётся только надеяться, что мой член втыкается только в полотенце, а не ей под ребро.
-Поставишь?
Поставить? То есть отпустить? Я что на больного импотента похож?
-Мне и так хорошо, - выдаю тяжело.
-А мне холодно, - парирует.
Прижимаю ближе к себе. Вдавливаю в своё тело…Так приятно её ощущать и пахнет Амира на удивление не дымом и гарью пожара, а чем-то другим, нежным, вкусным. Нет, и дымом тоже, я не тронулся мозгами, но её аромат смешивается и получается такое острое сочетание, что просто улёт.
Ага, улёт! Мозги так и улетели в трусы. И как их вернуть на место, вопрос.
-Марат? – боже не дай мне сдохнуть от этого голоса. – Отпусти!
Выпрямляюсь, но её по-прежнему держу в руках. Отпускать не хочется, а хочется развернуть её к стене и всадить поглубже. Двигаться без перерыва и слышать эхо её стонов, отражающее от стен пустого помещения.
Но она коллега…так нельзя. Неправильно вроде, и Дэн сказал яйца оторвёт. Поэтому круто разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и тупо тулю на выход.
