Всё это как-то отмечалось в моём сознании в то время, как я просто бежал вперёд, сосредоточившись на том, чтобы ни в кого не врезаться. Сзади громыхнуло, по земле прошла дрожь. Я не обернулся, я подбегал к улице Попова, уже скоро будет виден мост. Проскочив перекрёсток и пробежав ещё несколько метров, лишь немного не добежав до автосалона, я резко остановился. Мечтатель…
Я стоял и смотрел, как все мои мечты и планы превращались в пепел в зареве пожаров, бушевавших с той стороны Кантемировского моста. Телебашня больше не возвышалась над домами. Часто прерывисто дыша, я опустился на колени и сел. Там так много жилых домов, неужели все они уничтожены… Очень много дыма над тем районом, но, может быть, это тут, ближе к набережной? А дальше, где начинаются основные жилые массивы, дела обстоят лучше?
Сверху справа что-то вспыхнуло и громыхнуло, я машинально посмотрел. Над Невой пикировал самолет с горящим крылом, вдруг из него что-то выстрелило вверх и тут же раскрыло парашют. «Пилот» – обрадовался я, а в следующее мгновение невидимая сила превратила его в пустое место, парашют смялся подхваченный воздухом и полетел в сторону. Мимо пронеслось светлое, сверкающее на солнце, пятно, увлекая на миг за собой парашют, но куску ткани такие скорости были не под силу и он снова начал своё рассеянное падение.
– Твари! Конченые твари! – заорал я. – Какого хрена вам здесь надо, ублюдошные?!
Ярость придала сил, кровь вскипела под натиском адреналина, сердце разогналось, резкий толчок давления ударил по глазам, в них на мгновение потемнело, но тут же всё стало как никогда чётким.
Я вскочил на ноги и побежал навстречу огню…
Мы теряемся в лабиринтах судьбы
И, порою, что делать не знаем,
Но лишь тогда не хотим мы борьбы,
Когда близких людей вдруг теряем.
Я видел только мост. Мост был сейчас моей главной целью и, может быть, единственной возможностью перебраться на ту сторону. Вокруг царила паника, люди бежали кто куда, люди пытались спрятаться, но проблема была в том, что спрятаться было невозможно. Где бы ты сейчас ни находился, ты не мог чувствовать себя в безопасности. Возможно, только в метро был шанс спастись, но никто не знал, какой мощности оружие пришельцев, и сможешь ли выжить в бездумной опасной толпе, штурмующей сейчас входы в метрополитен.
Я бежал к мосту, лавируя между машин, которыми был заставлен весь проспект и, как я уже видел, весь мост. Мало кто бежал в том же направлении, абсолютное большинство сейчас, оставив свои автомобили, бежало мне навстречу.
Люди в панике становятся неадекватными, отмороженными, в попытке спастись они будут бежать, не важно куда – туда, куда бежит большинство. И они ни перед чем не остановятся, они затопчут упавшего, они сметут и растерзают вставшего у них на пути. В условиях всеобщей паники как никогда становится сильно стадное чувство. Инстинкты подсказывают нам, что в толпе мы менее уязвимы, толпа защитит нас, пострадают только те, кто с краю. Это инстинкт жертвы и в отношении людей он зачастую не работает. Человеческая толпа опасна, смертельно опасна.
В моей голове не было паники. Был страх, но не паника, мой разум был абсолютно ясным, я чётко представлял свою цель и знал, что мне нужно делать. Меня подгоняла бушующая внутри ярость и острая необходимость узнать, что с моим домом. Но навстречу мне бежали люди с обезумевшими глазами, их не интересовали мои планы, им нужно было только бежать, и я был у них на пути.
