У нее и мама такая же, это она ее общению с мужчинами учит.
- Что думаешь, Алиса? - Ник подходит ближе, облокачивается на стол сбоку от меня. - Мы взрослые люди?
- У тебя вроде мальчишник, - буркаю и тру лист.
- Не я ведь жених, - он улыбается еще шире, заглядывает мне в лицо. Он изучает меня, в темно-карих глазах такой неприкрытый интерес блестит, у меня щеки полыхать начинают.
Я с его братьями целовалась, с двумя.
И старший сейчас извинений ждет.
- Ты меня обманул, - говорю негромко, стараюсь на него не смотреть, чтобы не сбиваться. Внутри еще слабая надежда есть, что он пришел и телефон принес, что ему доверять можно. - Телефона нет?
- Есть, лапушка, - он кивает.
Вскидываю взгляд.
- Я, правда, помочь тебе хотел, - он касается моей руки. Пальцами по венам ведет, от локтя к запястью, и дрожь запускает, путает мысли. - Ты мне понравилась. Очень. Но Арону тоже.
- И что? - в горле пересохло, пытаюсь сглотнуть. И мне Ник нравится, и сильно, я бы простила эту ерунду с телефоном, если бы он меня сейчас отсюда увез. - Пусть Арон в эскорт позвонит, если ему так надо. Отвезешь меня домой?
- Он мой старший брат, Алиса, - его пальцы размазывают пену по моему запястью, - он первый.
- У вас очередь что ли? - свожу брови. - На меня?
- Можно и так сказать.
Его ответ мне словно молотком по голове. У них очередь. То есть, сначала старший получит извинения, потом средний за машину накажет, а потом младший, просто так, раз я ему нравлюсь?
- Иди вон отсюда! - выдергиваю руку. Плещу в него воду из-под крана.
Его красивое лицо с полными губами меняется, взгляд видится мне порочным, понимаю, что он такой же, как они, монстр и деспот, он ведь их брат.
- Ты на прицеле, лапушка, - Ник выпрямляется. По его животу стекают струйки воды, вниз. Он ерошит каштановую челку, спадающую на лоб. - Хорошо, я пойду. Только, Алиса, - он усмехается, взглядом упирается в мою грудь. - Рубашку мне отдай.
- Что?
- Рубашку, - за край он тянет ткань на себя. - Это же моя рубашка. Отдай ее мне.
❤️
Гремит посуда - это я, швыряю лист в Ника. Из сушки падают тарелки, здесь такой грохот стоит, словно наступил конец света.
- Лис, - Вика дергает меня за руку.
Отшатываюсь от мужчины, она меня тащит, и я послушно бегу, по коридору на склад.
Здесь стеллажи и мешки, мы с Викой бухаемся на них, переводим дыхание.
Ник за нами не бежит.
Я выдыхаю.
- Ты, конечно, красивая, - оценивает Вика и хватает пачку со стола. Выщелкивает сигарету, чиркает зажигалкой. Выпускает изо рта тонкую струйку дыма. - Но я честно не понимаю. Чего эти трое так в тебя вцепились?
- И почему не в тебя, да? - вяло огрызаюсь.
Тереблю рукав рубашки.
Ник не шутил.
А мне хотелось стянуть рубашку, и в лицо ему швырнуть, пусть я снова буду голая ходить, мне плевать уже, эта троица довела меня, я на пределе нахожусь.
- Короче, надо валить, - выдает мудрую мысль Вика и стряхивает в пепельницу пепел.
Сидим на мешках.
Ногтем корябаю ладонь. Кожу на руках стягивает от мыла, не хочется возвращаться к посуде.
И Нику. Мне просто страшно.
Широко зеваю, представив свою комнату и мягкую кровать.
Скоро рассвет, судя по времени, но, кажется, эта длинная ночь не кончится никогда.
- А тебе еще вечером на ужин, да? - Вика жадно затягивается сигаретой. - Блин. Вот честно, Алис. Нормальные мужики - они берут и трахают. А эти что за извращенцы? То в обезьянник, то в ночном клубе посуду мыть. Пресыщенные, - выносит она им приговор, - как я и думала. Просто секс их не устраивает. Им надо с ума свести, влезть под кожу. Заставить думать о себе...
