Моисей Хасминский. Скульптура и графика - страница 10

Именно тогда, на волне энтузиазма и веры в особую благородную миссию советского общества, им создаются такие монументальные произведения, как «Наука и труд», «Материнство», бронзовый портрет хирурга Н. И. Пирогова и многие другие. Для Всесоюзной выставки в Манеже скульптор выполняет известную, высотой более двух метров, композицию «Мирный атом». Любителям искусства хорошо известны и фигуры И. Левитана, писателя К. Чуковского, и скульптурные портреты поэтов Бориса Пастернака и Михаила Светлова. С этого момента в его коллекции появляются и работы малой формы, такие как портрет сидящего с книгой отца, а также «Казаки», «Офицер и дама», «Чаплин» и многие другие.

Для Моисея 50-е и 60-е стали годами нескончаемого творческого вдохновения и душевного взлёта. Он буквально дневал и ночевал в мастерской в поисках новых форм для реализации своего скульпторского таланта, веря в своё призвание служить обществу и стране.

Начиная с конца сороковых и начала пятидесятых годов в Советском союзе небывалого размаха достигла монументальная скульптура. Камень и бронза, набравшие коллективную силу народных масс, в руках человеческих послушно превращались в памятники и тематические группы, воспевающие величие всего происходящего. Монументальные скульптуры шествуют по стране и устанавливаются во многих городах не только Советского союза, но теперь уже и за рубежом в лагере стран социалистического содружества. Воспевая радость труда и мирную жизнь, они воплощают, как выдающихся государственных деятелей, людей науки и искусства, героев и жертв Великой Отечественной и гражданской войн, так и просто обыкновенных советских людей, строителей светлого и общества с его правдивыми и достойными будущего ценностями. Обращался в своём творчестве Хасминский и к историческим событиям. Его монументальные работы воспринимаются совершенными, благодаря найденной и используемой им своеобразной фактуре, архитектонической организации объёма, достигая зрительного эффекта массы при досконально выверенных весовых соотношениях.

Приступая к воплощению той или иной задумки, Хасминский на интуитивном уровне умело и грамотно пользовался разнообразными известными выразительными средствами в скульптуре. В то же время художник напряжённо искал и свой собственный путь обновления творческого метода, работая в различных жанрах и воплощая правду жизни в разном материале. Не считая композиционных эскизов, являющихся необходимой ступенью на пути к самой лепке, количество которых насчитывает не одну тысячу, Хасминский создал огромное число рисунков фрагментов лица, головы, рук, ног, торсов и спины… Когда смотришь на это изобилие пластических этюдов, то невольно вспоминаешь творческие объёмы Родена, Конёнкова, Мухиной, Неизвестного, Церетели, Тугаринова…, их почти баснословную работоспособность. В предварительной лепке Моисей постоянно ведёт поиски воссоздания естественного жеста и движения, уделяя внимание всякой мелочи, по-прежнему остающейся крайне необходимым средством в создании живого образа.

Вот так, мало-по-малу, у молодого Хасминского появляется понимание первого и главного требования к скульптору – видение объёма. Что это такое?

«У меня не сразу появилось это понимание. Вот, к примеру, стоит натурщик или натурщица, – поясняет Моисей Семёнович. – Начинает скульптор лепить. Но он лепит не объем, а по контуру, по силуэту. Как в институте было: пять-десять минут лепят, а потом поворачивают модель или под другим углом смотрят на натурщика, с другой точки и опять лепят. А надо увидеть объем! Надо отойти от своей работы, подойти к натурщику – посмотреть. Надо развить пространственное (глубинное) зрение в себе, тогда можно научиться видеть объем. – Для чего нужна обнажённая натура? – Чтобы суметь увидеть под платьем или одеждой объем фигуры: ногу, живот, бицепс… Это первое и важнейшее требование… Ну и какая-то силёнка должна быть, если работы большие, приходится ворочать скульптурную массу…».