- Светлана Юриевна, - сквозь пелену бешенства доносится елейный голос главврача. – Ну, правда, шикарные, а главное - нужные подарки?
- Еще бы. Десять лет их ждем, – не смогла не поддеть Света.
Главврач сделал «страшные» глаза и затараторил что-то еще, сглаживая неловкость. Присутствующий тут же Славка незаметно подмигнул и показал большой палец, выражая полную поддержку. Милый… хороший… Славка.
К окончанию визита у Светы скулы свело от неестественной улыбки. Она закрылась в своем кабинете и закурила. Моль, конечно, догадывалась, что жизнь – хе*овая штука, но чтоб настолько… Что делать? Как ей быть? Стряхивая пепел, нечаянно столкнула с подоконника сумку. На пол посыпались помада, антисептик, любимые духи... И злосчастный блокнот… Чтоб его! - тоже выпал, и теперь лежал, раскрытый, на полу.
За бетонной стеной на планете чужой
Я ползу, словно раненный зверь.
У меня нет лица. У стены нет конца.
Есть ключи, но вряд ли есть дверь.
Можно громко кричать. Можно в стену стучать.
Можно волосы рвать. Ну, и что?
Беспощадный бетон не услышит мой стон.
И кровавый мой след не прочтет.
Это сон или бред? Кто мне скажет ответ?
Я устал на ощупь ползти.
Кем мне дан этот путь? Да и в чем его суть,
Если нету конца у пути…
Света вдохнула… Раз, другой… Когда-то давно она пыталась ходить на йогу. Да только, с таким графиком, разве походишь? С йогой не вышло, а вот основные приемы дыхания почему-то вспомнились… Очень кстати.
От бычка сигареты подкурила новую. Дрожащими руками собрала вещи в сумку, туда же отправила блокнот. Взглянула на время. До окончания рабочего дня три часа. Как их пережить? То, что она поможет Василию, уже даже не обсуждалось. План отхода полностью сформировался в голове, еще на середине стихотворения… В Таллин она, похоже, тоже не ехала. Нужно предупредить отца. Он расстроится… А еще нужно хоть как-то успокоиться, только как это сделать, если его стихотворение разорвало душу на куски? Совпало с ее чувственным восприятием жизни настолько, что страшно становилось… На кончик сигареты что-то капнуло, и та громко зашипела. Светлана растерянно провела по щекам. Слезы… Сколько лет она не плакала? Даже страшно вспомнить…
Тишину разорвал телефонный звонок:
- Светочка, милая… Ну что, ты отработала? Когда ждать-то тебя, трудоголик?
- Папа… - прошептала Моль, опуская голову на лежащие на столе руки.
- Папа, кто ж еще? – засмеялся Юри. – Ты же мне так и не сообщила номер рейса. Думаю, дай-ка позвоню…
- Папулечка, я не прилечу, к сожалению.
На том конце воцарилось молчание:
- Опять потеряла кого-то? То-то мне твой голос с самого начала не понравился.
- Нет-нет… Не потеряла… Просто дела срочные появились. Никакой возможности нет отложить. Ты прости меня, родной. Не ахти из меня дочка…
- Ты мне это брось, Светлана! – возмутился родитель. – Дочка у меня самая лучшая из всех возможных. Художник! Метр!
- Ну, начинается, - немного повеселела женщина.
- А что? Коллекция по твоим эскизам, знаешь, каким успехом пользуется? Я тебе процентики исправно перечисляю. Видела?
- Процентики – это хорошо, – улыбнулась Света. – Деньги мне никогда не помешают.
- Так чего тогда от моей помощи отказываешься? – в который раз возмутился отец. – Все равно после смерти все тебе достанется.
- Даже и не говори мне об этом, папа. Проценты – это другое. Их я, можно сказать, своим трудом зарабатываю. Хотя, что это за труд - рисование?
