– Это твой парень? – невпопад спрашиваю я и холодею от мысли, что он иногда будет оставаться здесь ночевать и потом расхаживать по квартире в одних трусах.
Она кивает головой:
– Типа да. Приходит иногда. Ты деньги принесла?
Я киваю, иду в свою комнату и отдаю ей три пятитысячные купюры, она их торопливо сует в карман:
– Давай еще за три месяца вперед, это резерв....
Я задыхаюсь от возмущения:
– Ты не писала ни о каком резерве, я буду платить за месяц вперед, как и договаривались!
Она нагло смотрит мне в глаза:
– Правила изменились, поняла? Плати. Или катись отсюда…
Я молча иду в комнату, первым желанием было взять свои вещи и уйти, но немного подумав, я все же беру еще сорок пять тысяч, возвращаюсь на кухню и молча кидаю на стол.
– Напиши мне расписку, что я оплатила тебе квартиру на три месяца вперед!
Она берет деньги и сует их в карман:
– Вот еще, ничего я писать не буду! Если что-то не нравится, проваливай. Только учти, что денег я не возвращаю. Сейчас я позвоню Богдану, он живо вышвырнет тебя отсюда!! Или ментов, я тебя не знаю!
Я понимаю, что она говорит о том уроде в трусах. Что ж, учитывая, что он весит как минимум в два раза больше меня, шансов у меня никаких. Я возвращаюсь в свою комнату, сажусь на кровать и начинаю реветь. Все это очень смахивает на разводку, о которых я читала в интернете. Скорее всего, никаких денег я не увижу, а от денег, которые дал мне отец Антона, осталось меньше половины. Звонит мама, я сбрасываю и пишу смс, что тут все просто чудесно.
Я никак не могу успокоится, слезы просто ручьями льются из глаз, наверно, последний раз я так плакала в день, когда пропал Костя. Постепенно слезы кончаются, я в оцепенении сижу на кровати, Вика шуршит за дверью, наконец, она заходит и робко мнется у порога:
– Теперь ты скажешь, чтобы я убиралась отсюда? Иначе ты позовешь ментов или своего парня-гопника? – в эту минуту я ненавижу ее больше всего на свете. Она отрицательно качает головой.
– Да нет, живи, что ж на мне, совсем креста что ли нет, – бормочет она и садится ко мне на кровать. – Понимаешь, это Богдан придумал, ему деньги нужны, вот он и сказал мне, пустить кого-нибудь ко мне, взять деньги и прессануть. У него сейчас проблемы, понимаешь?
Я с ненавистью смотрю на нее, меня в эту минуту меньше всего интересуют проблемы Богдана, у меня своих по горло.
– Богдан – это то самое быдло с наколками? А кто он? – спрашиваю я.
– Он бандит, на районе его все боятся – говорит Вика с такой гордостью, с какой говорят, что ее парень известный поэт или космонавт.
По-моему, он просто самое настоящее быдло. Она берет меня за руку:
– Пошли посидим где-нибудь, отпразднуем твой приезд в столицу!
Я не хочу никуда идти, но она буквально силой тащит меня за руку, я беру куртку, определенно, хуже уже просто быть не может, мы заходим в бар неподалеку, судя по всему, Вику тут хорошо знают, несколько человек подходят и начинают хлопать ее по плечам. Мы садимся за дальний столик, нам притаскивают воняющее кислым пиво, я осторожно делаю глоток и искоса разглядываю Вику, полностью поглощенную употреблением пенного напитка, она пьет его с такой жадностью, как умирающий в пустыне воду. Она совершенно не соответствует моим представлениям о столичных штучках.
– А ты давно живешь в Москве? – спрашиваю я.
– Всю жизнь, – машет рукой она.
Мне это так странно, я думала, что она такая же приезжая, как и я.
