– Ага, хорошая идея, – хмыкнул Сафрон. – Только пойду костюм человека-паука нацеплю. На самом деле про героя – ты попал мне в самое сердце. Вот истории наши – бабка в дороге умерла, в торпеду положили. И что? В чем суть? Прикол. Лажа. Где герой? Одна хохма – издевательство. Не больше. Обмельчали мы, что ли. Отупели. Где они – герои? Моррок, не знаешь? А ты, Беня? Чем мы тут занимаемся? О чем пишем? Что снимаем? Какой пример детишкам нашим транслируем? Вот я брожу по городам в поисках героя – а так ни одного и не встретил, кроме тети Светы Лавровой.
– О, как тебя понесло, Сафрон. Хорош демагогировать, дорогой! Встретишь и ты героя, я в тебя верю. Все на сегодня, потяпала я домой, – сообщила Евгения, пробираясь на костылях к выходу. – За мной муж пришел. Давайте тут, умнички, не шалите. Сафрон, поаккуратнее с уборными. Не провались от счастья в смывное отверстие.
– Тебе помочь с рюкзаком? – спросил Сафрон, пропустив сарказм. Он был к Жене ближе всех.
– Нет, не нужно, работай. Грубовато пошутила? Прости.
– В духе редакции – нормально. Я прошлый раз иду по лестнице. Ты и мужичок какой-то с твоим вторым костылем в руке. Первая мысль – незнакомец у нашей Женечки палку отобрал. Ну, думаю, сейчас я насильника вежливо попрошу уйти. Уже чуть было не прыгнул, чтобы подвиг совершить. Но успел понять, что мордаха у тебя больно счастливая для потерпевшей. Вот таким чудом мужичок твой и остался живым.
– Да, муж у меня сказка. Не каждой бабе так повезло.
– Когда скакать-то перестанешь? – поинтересовался Каталонский. – Мне тебя в эфире ой как не хватает.
– Еще не скоро. Плохо оно срастается. Еще месяцев шесть. Мы там с ребятами в студии табурет задумали с пуфиком для ноги. Чтобы я могла уже полноценно работать и нога вытянутая в кадр не попадала.
– А чего, с ногой в кадре работай. Хайп, как говорит молодежь, – хмыкнул Геннадьевич.
– Нет, это перебор, – Женя заковыляла к двери.
– Знаешь, Сафрон, где наша Женька поранилась? – спросил Каталонский Лукумыча.
– Нет, откуда? Любознателен, но не любопытен.
– Это правильно. Поддерживаю, – Серега хлебнул кофе из бумажного стаканчика, что выдавал кофейный аппарат внизу. – Ты чего остановилась, калека. Ковыляй на выход. Не заставляй мужа золотого ждать, а то какой другой бабе повезет.
– Я хочу послушать, насколько достоверно ты факты изложишь.
– Поверь, сказочно.
– Ну-ну, продолжай.
– Поехала эта женщина сюжет снимать про ремонт фасадов. И нет чтобы по-тихому. Синхрон (часть сюжета, где герой самостоятельно говорит о событии в кадре. – Авт.), другой и в постельку к мужу. Нет, ее на верхотуру понесло. Ну и бабах. С высоты второго этажа.
– А оператор, собака, вместо того, чтобы полет снимать, камеру разбил, – вставил словечко Марракеш. – Спасать, видишь ли, бросился.
– Да, камера в ремонте побывала и бегает. А я вот – нет, – тяжко вздохнула Евгения.
– По крайней мере, тебе куда легче, чем той бабке в люльке.
– Это верно.
– Достоверно рассказал? – поинтересовался Сергей. – Можешь со спокойной совестью валить.
– Достоверно! Валю. До завтра, ребята!
– Пока! – прошелестел хор по офису.
Как только Евгения ушла, Каталонский привлек внимание Сафрона взмахом руки и почти шепотом сказал:
– Ты, Лукумыч, уши-то не развешивай по теме травмы Женьки, – он ухмыльнулся. – Официальная версия совсем не из жизни. Сбил ее коммерсант местный на машине. Дело замяли, конечно. Денег вдоволь, говорят, сунули. И ей, и оператору. Оператор, правда, уже уволился.
