Молчи обо мне - страница 44

18. Глава семнадцатая: Сложный

Глава семнадцатая: Сложный

Я ее ревную.

До тошноты, до одержимости, до противного желания отыскать того мужика и порвать его на лоскуты, потому что он взял то, что я получить не мог. И никогда не смогу. Он взял мою женщину. Да, мою. Бессмысленно прикидываться, что Женя для меня – просто романтическое увлечение.

Она, как в сопливых книгах, моя родственная душа, моя вторая половина, хоть я давно считал ею другую женщину.

И чтобы понять это, мне пришлось залезть в такое дерьмо, что противно вспомнить.

Та ночь с Юлией… Моя самая большая ошибка.

Нет, секс с ней был классным: как и любая сопливая девчонка она рвалась проводить эксперименты, а мне было так херово, что я позволил бы даже отхлестать себя плеткой, если бы у нее появилась такая фантазия. Я хотел забыться – и я забылся. До самого утра. А когда не увидел в телефоне ни одного пропущенного звонка и сообщения от жены, просто разозлился. И предложил Юле повторить. Она, конечно, согласилась.

Я встретил Женю на набережной, где прятался от беспросветного тупого траха с другой женщиной. Четыре дня я просто пропадал у малолетки, позволяя использовать себя в качестве сексуальной игрушки и задаривая дорогими подарками. Думал, что оживу, вспомню, что значит быть с весной душе, а по факту просто разлагался до костей. Женя не знает, что в тот момент, когда я нашел ее взглядом – бледную, серую, словно призрак – я мысленно наигрывал реквием по собственной жизни.

Но я должен. Должен той женщине, чью жизнь разрушил. Потому что, хоть это и глупо, но именно встреча со мной перевернула ее спокойную жизнь. Может, если бы не мое самонадеянное вторжение, она была бы счастлива с другим мужчиной, ей бы даже не пришлось спасать свой брак - и она бы родила другого ребенка, совершенно здорового.

Поэтому я возвращаюсь домой утром, переодеваюсь и заглядываю в спальню, где Юля тихо спит в своей любимой зеленой пижаме: совершенно несексуальной, как и все, в чем она теперь ложится в постель. Завела много новых привычек, а я даже не попытался это предотвратить.

Я попробую еще раз. И еще, и еще. Столько, сколько потребуется, чтобы спасти семью. Пусть буду носить гордое звание «оленя» и «пиздострадальца», но я сделаю это ради женщины, которую когда-то любил и которая – уверен – до сих пор любит меня.

Увезу ее в Париж, даже если придется связать и взять в самолет с табличкой «очень хрупкая ручная кладь».

Но в самолете, когда мы поднимаемся над облаками, и Юлька вдруг доверчиво кладет голову мне на плечо, во мне что-то дергается, рвется, разрезает сердце на окровавленные ломтики.

Со мной уже не та женщина.

Я стал плохим актером чужой жизни.