Иман чувствовал, что запекается живьем. Он уже мало что соображал, в глазах рябило и расходились радужные круги. Движения его были замедлены, он чувствовал, что вот-вот лишится сознания. Действительно, он и сам не понимал, как еще жив; ему порой казалось, что он должен вспыхнуть факелом. Казалось, что оставшаяся на нем одежда сейчас загорится, она была давно сухой, как и все тело Имана, – он давно уже изошел потом, а воды в душе уже не было. То ли отключили, то ли пластиковые трубы водопровода расплавились на нижних этажах.
Но Иман продолжал молиться. Его губы уже не шевелились, и язык не повиновался ему, – он твердил про себя только одну фразу калимы (формулы веры): «Ла илаха илла Аллах, Мухаммад – расулуллах!» (нет божества, кроме Аллаха, Мухаммад его пророк). Но его мысли то и дело уходили в прошлое – и хорошего, доброго он совершил там, но почему-то вспоминается только нехорошее, то, что зовется подлостью, то, что давит на душу тяжелым грузом грехов и преступлений, заставляя ее страдать от невозможности вернуться в прошлое и исправить…
Иман учился в третьем классе, когда однажды учительница Жамал-мугалима завела разговор о вере и Боге. Она говорила о том, что верующие – темные, невежественные люди, и что, к счастью, их становится все меньше и меньше с каждым годом. Что религия, по выражению Карла Маркса – «опиум для народа». После чего ей пришлось объяснять, что такое опиум:
– Это такое вещество, называемое наркотиком, оно опьяняет и одурманивает человека.
Иман не понял, что значит «одурманивает», но он хорошо знал значение слова «опьяняет» – его отец иногда бывал пьяным, и тогда он его не любил.
– …так что, советский человек, пионер, хорошо знает, что нет ни Бога, ни Аллаха, – заключила Жамал-мугалима, и добавила:
– А тот, кто это утверждает, очень плохой человек, и вам нельзя слушать таких людей.
Иман любил свою бабушку, и он никак не мог согласиться с тем, что она плохая. Поэтому он сказал:
– Моя бабушка говорит, что Аллах есть, что он все видит и все слышит. А она никогда не бывает пьяной.
Одноклассники оживились, кто-то засмеялся, а Жамал-мугалима быстро взглянула на Имана. Взгляд ее стал каким-то нехорошим, жестким, и Иману стало не по себе. Он понял, что сказал что-то нехорошее. Но что? Ведь он сказал только правду о бабушке.
Иман любил слушать бабушкины сказки об Аллахе, пророке Мухаммаде, об ангелах и джиннах. И о шайтане. Бабушка рассказывала о них, укладывая его спать; Иман засыпал под них, но, странное дело – поутру он мог пересказать все, словно специально учил наизусть.
– А какой Аллах ростом? – спрашивал Иман, – Он как великан дау?
– Аллах очень велик, – говорила бабушка, – Человек не может представить все величие Всевышнего – у него не хватит мозгов для этого. И если кто-нибудь будет слишком ломать голову, пытаясь постичь величие Господа, то может просто свихнуться. Ибо не все подвластно уму человека. Человек должен знать, что Аллах очень велик – Аллах Акбар, что Он создал весь этот мир и управляет им, и что от него не скроется ничто, ни добро, даже на вес пылинки, ни зло на вес все той же пылинки. Потому что к каждому из нас приставлены ангелы, которые записывают в тетрадь наших дел все наши поступки, слова и мысли – и хорошие, и плохие.
Человек должен стараться совершать хорошие поступки, и не совершать дурных – не лгать, не воровать, не сквернословить, не пить водку, вино и пиво, не курить, не желать никому зла, а тем более не делать ничего плохого никому, чтобы Аллах был доволен им, ибо от этого зависит его будущая жизнь на этом и том свете. И не дай Бог нам заслужить его гнев!
