– Ё-о-о-о-о, – взвыл Редкозубый, хватаясь за голову и приседая.
Маховик как ни в чем ни бывало протянул кий Красномордому.
– Ты вообще наклейку не мелишь?
Редкозубый подозвал к столу Аркадия.
– Ну и что ты хочешь сказать? Стол брал ты, – значит, перетягивать будем за твой счет.
Редкозубый сделал болезненно-удивленное лицо.
– Это хренов тренер, криворукий, порвал сукно.
– Ты за словами следи. Можешь пожалеть потом, – прошипел Маховик и добавил в сторону Аркадия, не глядя в глаза: – У вас тут сукно старое, протертое, потому и порвалось. К вам люди ходят, а вы столы не держите в порядке.
Аркадий сурово взглянул на Маховика.
– Так, пока не заплатишь за порванное сукно, вход в эту бильярдную тебе запрещен.
Маховик попятился к выходу.
– А что ты сделаешь, если я приду? Я тебе устрою маски-шоу, жучков тебе понаставят, я эту шарагу прикрою.
Аркадий уже отвернулся от Маховика и осматривал порванное сукно.
– Зачем вы ему кий дали? Сукну три месяца.
– Аркаш, он же тренер федерации.
– Губошлеп, какой федерации? Ну вы взрослые люди же! Он больной на всю башку и ничего в игре не соображает. Он же только на выключенном столе может играть. Ну, сукно-то я склею, но все равно будет шар сводить19.
К Аркадию подошел Доход. Посмотрел на сукно.
– Кто это так сильно бьет? – Не дожидаясь ответа, взял Аркадия за локоть и отвел от лишних ушей в сторонку. – Слышал я, что к тебе скоро придут.
– Кто?
– Ну эти… типа спортсмены. А что ты хочешь, сейчас многие начинают платить. Менты же тебе не помогут, если подрежут – искать никто не будет. Я могу побазарить за тебя, если скажешь.
Доход, профессиональный карманник «на пенсии», зимой вместе с десятком других стариков сидел в бильярдной целыми днями, ставил небольшие «мазы»20, удачно играл в «железку»21, а летом обитал в городском парке среди картежников, шахматистов и нардистов.
В бильярдной мелькали воры разных мастей, но никто никого не напрягал, кодекс «где я отдыхаю, там не работаю» все еще соблюдался неукоснительно.
– Доход, ты же блатной, сидевший, вы же из разной жизни. На них даже наколок нет.
– Я старый, мне можно. Я понимаю, что их скоро не будет, а мы останемся, но это время надо как-то перекантоваться. И вам, и нам. А пока они в общак присылают – поживут дольше.
– Не надо, Доход, я сам разберусь, спасибо.
– Смотри, а то могут пугануть так, что потом на пилюли работать будешь.
Аркадий ничего не ответил. Вернулся к столу и лезвием аккуратно начал срезать торчащие из разрыва шерстяные нитки.
Через два дня в бильярдную зашли двое отморозков, которые вряд ли были способны пару раз подтянуться. Они озирались, будто ожидая засады.
Киргиз, огромный детина с прищуренными глазами, который, похоже, и в самом деле был киргизом, подошел к Редкозубому, стоящему в метре от Аркадия.
– Слышь, кто тут банкует?
Редкозубый перевел взгляд на Аркадия. Тот отреагировал:
– Поиграть хотите?
– Ну типа… Разговор есть. Пломбир ждет.
Аркадий посмотрел на Пломбира и подошел к нему.
Как часто бывает, главным в бригаде оказывается совсем тщедушный, но способный на дерзость и деловой разбор браток.
– Аркадий.
– Станислав. Твое заведение?
– Арендую.
– За тебя люди хорошо говорят, поэтому мы с тобой не как с барыгой разговариваем. Тебе что, надо на каждый шорох дергаться? Район наш, бычья немерено. Мы и с «синими» решим, если какой базар – сразу приедем, разберемся. Бухгалтера дадим, она каждый месяц сама будет нам двадцать процентов от прибыли заносить.
