Молли имеет право - страница 16

– Конечно, – ответила Мейбл, высокая блондинка с милой улыбкой, примерно тех же лет, что Филлис. Моя сестра отдала ей журналы и крохотную выручку.

– Я продала только один, – извиняющимся тоном проговорила она. – И ещё один купила для себя.

– По средам на митингах никогда много не покупают, – сказала Мейбл. – Но разве миссис Джойс не прекрасна?

Миссис Джойс, вероятно, была та женщина, что произносила речь. Филлис согласилась, что она вос хитительна, попрощалась с Мейбл, потом молча схватила меня за руку, и мы направились обратно по набережной Иден-куэй. Она не произнесла ни слова, пока мы не добрались до Сэквилл-стрит, и только там, резко обернувшись ко мне, поинтересовалась:

– Деньги-то у тебя есть?

Я покачала головой.

– Отлично, – поморщилась Филлис. – Мне ещё и за трамвай платить.

Трамвайная остановка оказалась рядом, прямо на Сэквилл-стрит. Мы молча уселись рядом. Филлис держала в руках только что купленный журнал, и я принялась с интересом его разглядывать. Раньше мне ещё не приходилось слышать о журнале суфражеток. Папа иногда покупает «Блэквуд» или «Стрэнд»[13], а кое-кто из девочек время от времени приносит в школу женские журналы: сплошь мелодраматичные рассказы, модные наряды да новости из Лондона. Монашки всего этого не одобряют, поэтому девочкам приходится их прятать и тайком передавать из рук в руки. Кроме того, есть всевозможные религиозные журналы с историями из жизни святых и миссионеров. Но я как-то не могла себе представить, чтобы журнал суфражеток оказался на них похож. Как, впрочем, и на женские журналы.

Мы были уже на полпути домой, но до сих пор не сказали друг другу ни слова. Филлис выглядела слишком рассерженной, чтобы что-либо обсуждать, я чувствовала себя слишком виноватой. Но в итоге всё-таки решилась:

– Филлис?

Прошло несколько секунд, и я уже думала, что ответа не будет, но она наконец сказала:

– Что тебе?

– Как долго ты… – она с такой яростью взглянула на меня, что я запнулась и постаралась побыстрее закончить: – …этим занимаешься?

– Странно, что ты этого ещё не выяснила, – хмыкнула Филлис, вскидывая голову. – Похоже, ты уже давно следишь за каждым моим шагом.

При этом у неё выпала шпилька: такое вообще частенько случалось с тех пор, как Филлис начала укладывать волосы, поскольку у неё типичные для Карберри непослушные кудри. Но на этот раз я не посмела ей об этом сказать.

– А зачем уходить через сад? – спросила я. – Ты и несколько недель назад так улизнула, я видела.

– Потому что так короче. А я опаздывала.

Об этом я как-то не подумала.

– Но на прошлой неделе ты вообще вылезла из окна.

– Просто мама знала, что Кэтлин болеет, а если бы они с тётей Джозефиной поняли, что я ухожу одна, то назадавали бы мне уйму дурацких вопросов, – призналась Филлис. – Так что ни через переднюю, ни через заднюю дверь я выйти не могла: пришлось бы пройти мимо одной из них. И всё-таки, как давно ты за мной шпионишь?

– О, не будь такой, Филлис, – заныла я. – Мне правда очень жаль. И ещё ужасно интересно.

– Да ну? – недоверчиво переспросила Филлис.

– О, ещё как, – заверила её я. – Та женщина произнесла прекрасную речь.

– Вот уж не думала, что тебе это может быть интересно.

– Я, по правде сказать, тоже. Но, мне кажется, ничего подобного я раньше и не слышала.

– Ты меня удивляешь. Неужели учителя в этой твоей школе…

– При мне они точно об этом не упоминали. А теперь расскажи, пожалуйста, как ты в это ввязалась. Ну, в смысле, стала суфражеткой.