Но для этого требовались умение и уверенность в себе. У капитана Сани не было ни одного из этих качеств. Она встала, неумело, по-женски, размахнулась над плечом, а не из-за него, как это делают мужчины, и швырнула сякен.
Он ударился в дверь и упал на пол. Не пожелал воткнуться в дерево, хотя лезвия имел такие, что Радимовой требовалось очень постараться, чтобы добиться подобного результата.
– Да, здесь нужна тренированность, – согласилась она. – Покажи, как правильно бросать.
Я показал. Она швырнула один за другим два сякена. Второй воткнулся в дверь. Правда, рядом с мишенью. Но и это уже было достижением. Да и сам бросок уже выглядел почти мужским. Движение руки капитана Сани после моего показа изменилось, и это придало ее действию определенную мощь. Она начала вкладывать в замах вес своего тела.
Я подобрал упавшие сякены и положил на стол перед Радимовой. Она подняла руку для следующего броска.
В это время в дверь коротко постучали. Потом она раскрылась без приглашения, и к нам снова вошел подполковник Котов.
Я едва успел перехватить руку капитана Сани, уже начавшую движение.
– Покушение на начальника? Чем не угодил? – спросил подполковник, оглянулся и хмыкнул. – Ремонт двери за счет капитана частного сыска или уголовного розыска? Хорошо хоть, что одетыми меня встречаете. И на том спасибо. А то я человек от природы строго семейный и жутко стеснительный. Я даже из комнаты выхожу, когда по телевизору какие-то фривольные фильмы идут. – Он положил на стол несколько листов принтерной распечатки. – Вот, пришел ответ на запрос. Я уже ознакомился. Как и с мнением Владимира Владимировича. Позвонил он мне. Чем-то ему капитан частного сыска не угодил. Патологоанатом просил больше его не присылать, сильно возмутился по поводу знания анатомии. Обойдемся, Тим Сергеич?
Я только слегка скривился и спросил:
– Он признал свой непрофессионализм?
– Владимир Владимирович – лучший в области патологоанатом. У меня нет оснований не доверять столь авторитетному мнению.
– Мне остается только пожалеть область.
– Не будем его судить. Он просто очень не любит, когда его начинают учить непрофессионалы. Отсюда и претензии к вам.
– Я забуду и переживу их. Обидно только, что дело страдает.
– Если только это действительно так, – заметила капитан Саня.
На сей раз она не высказалась за меня, хотя раньше всегда старалась поддерживать. Должно быть, посчитала, что я своими высказываниями честь их мундира пачкаю, хотя судмедэксперты и не менты.
Саня начала читать листы принтерной распечатки, принесенные Василием Андреевичем, и пододвинула один из них мне. На нем была отпечатана фотография человеческого тела со сдвоенными ранами, внешне слегка похожими на те, которые остались на теле Соколянской.
– Шесть лет назад на кухне в своей квартире в Краснодаре была убита женщина. Вилкой для разделки мяса. – Радимова пододвинула мне еще один лист распечатки, где размещалась фотография большой вилки с двумя длинными, острыми зубьями, широкими, как лезвия ножа. – Убийство предположительно было совершено женщиной, приятельницей жертвы – Надеждой Ивановной Тропининой, задержать которую не удалось ни по горячим следам, ни позже. Она до сих пор находится в бегах, и ее местопребывание неизвестно. Объявлена в международный розыск, но результатов пока нет. Было нанесено восемь ударов в разные части тела, хотя смертельным, судя по заключению судмедэкспертизы, был первый из них, угодивший в горло. Остальные удары производились, видимо, в ярости, в припадке. Предполагаемая убийца состояла на учете в психоневрологическом диспансере, но до этого случая не считалась социально опасной. Очевидная ошибка. Против врача тоже было заведено уголовное дело, которое завершилось ничем, поскольку и сама Тропинина пока еще не попала под суд. Нет решения о виновности убийцы, невозможно наказать и врача. Если судить по фотографиям ранений в Краснодаре и у нас, они носят схожий характер.
