И я надулась, полностью отдавая себе отчет, как мне это идет.
– Ладно, не обижайся, глупышка. – Он прижал локтем мою руку. – Я, правда, не помню. Вот мои предки, это точно, жили на юге. Или живут…
Он нахмурился. Я видела, что ему неприятно было собственное бессилие перед проказами памяти. Он чувствовал себя слабым, а это жуткое чувство для мужчины. И все- таки я не могла не спросить:
– Тебе не кажется странным, что мы оба потеряли память? Разве так бывает?
Джон немного помолчал, прежде чем сформулировать свою мысль.
– Я много думал об этом. Понимаешь, тебе ведь не кажется странным, что в штате Юта в настоящий момент в какой- нибудь больнице находится на лечении мужчина с частичной амнезией. Или в Мексике женщина после землетрясения не может вспомнить своего имени. Нет? Нет… Это просто совпадение, что мы оказались рядом, а реакция на стресс у нас одинаковая. Точно так же мы могли бы быть незнакомы, и разделены тысячами километров, и все равно потерять память после какого- нибудь происшествия.
– Не надо за тысячи километров, – жалобно попросила я. – Я без тебя не смогу. Лучше давай терять память одновременно, но рядом, вместе, ладно?
– Хорошо, как скажешь, – покладисто согласился он и легко поцеловал меня в уголок губ. – Пошли за туфлями, или чего- нибудь съедим сначала?
– Съедим, – обрадовалась я, и мы дружно ринулись в ближайший Макдональдс.
Домой мы возвращались усталые, но довольные друг другом. Нам было легко вместе. И, если не говорить о нашем прошлом, все остальные темы легко нами принимались к обсуждению.
На ужин мы разогрели пиццу, я внимательно наблюдала за Джоном, пока не поняла, что я тоже прекрасно могу справиться с микроволновой печью. Я помнила все кнопки, даже отчего- то помнила, что пиццу надо ставить на полторы минуты, но лучше все же, ее разогревать в духовке, на решетке, под грилем, тогда она покрывается хрустящей корочкой.
Есть мы уселись перед маленьким телевизором. Запивая обжигающий корж с овощами и сыром холодной пепси- колой, мы от души хохотали над приключениями еврейской няни в семье чопорного вдовца- англичанина, оставшегося с двумя детьми. Контраст простонародного топорного юмора черноволосой симпатяги и попыток поддержать имидж ледяного аристократа был настолько потешен, что у нас заболели животы к концу сериала. Понятно, что он не сможет, в конце концов, в нее не влюбиться, и обязательно сделает ей предложение, несмотря на Си- Си, даму своего круга, которая неумело пытается зажечь горячий огонь в его сердце и расположить к себе его детей, которые прекрасно понимают, кто ей нужен на самом деле. А точнее, не кто, а что – его кошелек, конечно!
Утомленная событиями и переживаниями прошедшего дня, я не заметила, как уснула. И мне ничего не снилось, что радовало, ибо своими кошмарами я была сыта по горло.
12.
3 ноября 1998 года.
Новый день принес мне немало открытий.
Во- первых, я не умела считать деньги. С утра я помыла оставшуюся со вчерашнего дня посуду и заглянула в холодильник. Коробка от пиццы с одиноким треугольником засохшего теста полетела в мусорную корзину, а я задумалась. Перспектива самой отправиться в магазин возбуждала и пугала одновременно.
Конечно, я видела, как все это проделывал Джон, но все равно, боялась наделать ошибок. А вдруг, я не помню чего- то важного?
И все- таки, я решилась. Для меня это было настоящим приключением, выйти на улицу одной, пройтись по городу, который я абсолютно не знала, но который должен был стать моим, посмотреть на живущих в нем людей, познакомиться с продавцами… В предвкушении я вышла из дома.
