Молодые годы короля Генриха IV - страница 72

Генрих снова направился к Карлу Девятому, но уже гораздо медленнее. Тот все ещё не замечал его. Вернее, он отвёл свой косящий взгляд и сделал вид, будто занят только собаками. Две собаки подрались. Король, начал науськивать их друг на друга, и они сцепились ещё яростнее. Тогда он крикнул, перекрывая лай и рычание:

– Обе надоели! Пусть загрызут друг друга!

После такого приёма, ещё более глупого, чем неучтивого, Генрих повернулся, чтобы уйти. Тогда, Карл бросил своё занятие и пошёл за ним. – Наварра! Что вам сказала моя мать-королева? – И скосил глаза. А Генрих решил: «Он, видно, ждал меня здесь внизу с большим нетерпением».

– Мы говорили все больше о черепах да об убийствах. Было очень весело, мадам Екатерина мне нравится, впрочем, и я ей тоже.

Карл вздрогнул, задрожал и пошатнулся.

– Ради господа, Наварра, я знать ничего не хочу об убийствах! Совсем недавно два человека из моей личной охраны прикончили здесь друг друга, как вот эти злые собаки. У моей матери-королевы голова всегда набита всякими ужасами.

– А она то же самое говорит про вас, – вставил Генрих. У короля Франции словно язык прилип к гортани, он даже весь как-то съёжился. Хотя на него, по выражению его матери, иногда нападало бешенство, страх все же пересиливал ярость. Так случилось и тут. Карл был в белом шёлку, и поэтому казалось, что он даже не побледнел, а пожелтел.

И тут у сына умершей Жанны вспыхнуло новое подозрение: совесть Карла явно была нечиста. Этот сын и эта мать, объявлявшие друг друга сумасшедшими, – раскрытия каких тайн они опасались? Юноше невольно пришли на память слова друзей: «Вы будете второй жертвой. Соберите ревнителей истинной веры! Конечно, было бы благоразумнее покинуть, пока не поздно, этот разбойничий притон. – Взять сестру – и прочь отсюда вместе с моими всадниками! Однако я не сделаю этого, ведь я для того и приехал ко двору, чтобы познать, что такое страх; и потом сюда идут две девушки, впереди них, словно на поводу, выступают павлины с искрящимся оперением. Одна из них – Марго, родная дочь отравительницы» – это первая мысль, которая проносится в голове Генриха. Но её сейчас же нагоняет вторая: «Марго стала красавицей!»

Он радостно сделал к ней несколько шагов: – А, милая Марго! – громко воскликнул он. Карл Девятый удивлённо обернулся, потом опять занялся своими собаками. Принцесса Валуа произнесла первые слова, только когда Генрих уже стоял перед нею; она сказала: – Надеюсь, ваше путешествие было благополучным?

– Ваш образ неизменно стоял передо мной, – поспешил он заверить её. – Но в действительности вы несравненно лучше, чем на портрете. А кто ваша хорошенькая подружка?

– Мадам де Сов, – вместо ответа властно обратилась к ней Марго. – Отведите же птиц обратно! – Тогда фрейлина хлопнула в ладоши, и павлины в самом деле пошли перед нею. Она все же успела произвести оценку этого юного провинциала, – достаточно ей было бросить на него насмешливый взгляд из-под высоких бровей. Этот будет для женщин лёгкой и безобидной добычей! «Как в руках принцессы, так и в моих», – мысленно добавила она и удалилась, очень стройная и изящная.

– У неё нос слишком длинный, – заметил Генрих, когда фрейлина скрылась.

– А у меня? – капризно спросила Марго, ибо нос у той был ничуть не длинней, чем у принцессы, только более прямой.

– Одно несомненно, – сказал он, – у Матильды гонкие губы.