– Договорились, но я хотел еще проход колонны батальона зафиксировать, чтобы на фоне флага и с песнями.
– С песнями? – нахмурился майор. – Это еще зачем?
– Ты не понял, песня будет греметь из репродуктора, никому ничего петь не надо. Твои орлы просто проедут, а мы все это зафиксируем для истории.
– От меня, что надо?
– Дай мне еще одно транспортное средство. Я Баранова, оставлю здесь на «тигре» с экипажем Свистунова, а сам поеду в Лопань, нужна одна единица для прикрытия, все-таки сам понимаешь, надо выглядеть в глазах украинской общественности весомо и авторитетно.
– Одного БТРа хватит? – деловито спросил Самохвалов.
– Конечно.
– Ну тогда вот этот и забирай, – махнул рукой майор в сторону ближайшего БТР-82. – Эй, Птицин! А, ну, вылазь наружу!
Из нутра БТРа появилась голова в шлеме и тот самый боец в внешностью рязанского парня, выбравшись наружу, встав по стойке смирно, бодро отрапортовался.
– Товарищ майор, старший сержант Птицин по вашему приказанию прибыл.
– Сержант, вместе с экипажем и БТРом поступаешь под начало к майору Смирнову, будешь прикрывать его команду. Слушать его, как меня, но если он вас будет втягивать в откровенную авантюру, типа, поехали, захватим в плен Зеленского, то сразу же мне с докладом. Понял?
– Так точно, товарищ майор.
– Свободен.
– Спасибо за суп и за твой косяк с дроном, – пожал мне руку Самохвалов, – удачно все сложилось, хоть поработаем чуть-чуть, а то вот так бы тут и проторчали, а к вечеру, завернули бы назад.
– С чего бы это? – удивился я такому выводу.
– Ну, так понятно же, что уже сегодня к обеду, край к вечеру, Харьков будет наш. Как только выйдем на окраины этого города, так местные сразу же сбросят ярмо нациков и вывесят российские флаги на каждом балконе, а русские песни будут литься из каждого окна. Завтра будем Харьковскую область называть – Харьковская Народная Республика. Обидно было бы не поучаствовать во всем этом. Так, что фартовый ты тип, майор, повезло мне с тобой, хоть успею поучаствовать в реальном деле.
– Ну-ну, – скептически хмыкнул я, когда майор умчался на своем «Тигре» в хвост колонне.
В нашей, да и не только в нашей бригаде, думаю во всех воинских подразделениях, которые были задействованы в специальной военной операции на Украине бытовало стойкое мнение, что эта компания закончится за считанные недели. Блицкриг, мать его так! Вроде, кто, знал, кого-то, у которого был зять в генштабе, который своими глазами видел секретный формуляр, подписанный лично главнокомандующим, что к 9 мая этого года операция должна быть полностью завершена. Нам надо только зайти на Украину и ВСУшники сразу же сдадутся в плен, украинские мирные жители выбегут навстречу нашей военной технике как в 1943 году и будут забрасывать броню живыми цветами, плакать от радости и целовать в засос смущенных таким вниманием вояк. Хорошо было бы, но весь мой опыт подсказывал, что вместо цветов и поцелуев мы получим выстрелы и гранаты в нашу сторону. Ладно, поживем, посмотрим, может я и ошибаюсь.
– Птицин! – позвал я командира БТРа.
– Вызывали, товарищ майор? – показалась голова старшего сержанта из люка.
– Видел, где дрон упал?
– Так точно!
– Сможете из пушки их достать, надо похоронить обломки дрона, а особенно тротиловую шашку и детонатором надо утопить, а то негоже её просто так оставлять.
– Конечно, сможем, – браво доложил старший сержант. – У меня знаете какой стрелок меткий. Белку в глаз бьет!
