– Представьте себе, исчезновение господина Флауна приписывают аду! Ох, мой дорогой коллега. Это настоящая трагедия. – Если уж Сабинсен запомнила чье-то имя, значит, все серьезно. – Вот почему не ведется расследование. Никто ничего не делает. У нас больше нет ответственного лица. Министр ведь понятия не имеет… Говорит, что Люцифер должен разобраться с этим самостоятельно. Федеральное ведомство магических расследований, разумеется, выдвинуло возражение, но Мартин у министра уже давно как бельмо на глазу.
– Что? – ахнула Мона, у которой словно выбило весь воздух из легких. – Вмешался министр по делам нечисти? Из-за… ну, эм… – она не поспевала за скачками мыслей госпожи Сабинсен.
– Конечно, инцидент на берегу Майна обсуждался на самом высоком уровне. Вы ведь были в центре событий, вам даже выдвинули обвинения.
Мона медленно кивнула:
– Значит, после того, как меня чуть не осудили за беспорядки на ярмарке из-за попытки спасти ребенка… больше ничего не произошло?
– Увы! Мартин хотел, да, но министр Антюр свалил все на ад, потому что это же адская магия! Наверняка боялся обжечься на этом деле. Так что с этим Нусельдуффом придется разбираться демонам…
– Носдорфом.
– Ах, я так и сказала. Ох, какая неприятность. Министр – трус. А ведь зачинщик, этот Норсдорф, был вампиром, то есть представителем его вида. Если кто и должен с ним разбираться, то он. Трусливый бздун, вот он кто. Вы не поверите, насколько уязвимо большинство вампиров. Министр и на два метра не подпускает к себе никого с серебром, и горе тому, кто заговорит о его кривых клыках. Что за глупость – не позволять Мартину расследовать преступления вампира, пфф!
Язвительное звучание ее голоса выдавало, как плохо госпожа Сабинсен относилась к министру Вернеру Антюру. На протяжении нескольких десятилетий он отвечал за контроль над нечистью в Германии. И встал на их защиту задолго до того, как сверхъестественные существа открыто заявили о себе. Вампир в христианской партии, безусловно, имел власть и влияние на магическое сообщество. И благодаря ему же волшебный мир Центральной Европы оказался в мертвой хватке Церкви.
– Говоря о Мартине, вы имеете в виду Мартина Ван Хельсинга? – уточнила Мона.
– Само собой, кого же еще? Он только что занял пост в старом Федеральном уголовном ведомстве во Франкфурте, формирует свои подразделения, и что они разрешают ему делать? Дорожные проверки! Ван Хельсингу! Представьте себе! – Несмотря на сердитый тон, госпожа Сабинсен равномерно сыпала птичий корм, подрагивала только венка на ее длинной шее. – Так что, если вы решите попробовать себя в политике, я помогу. Вашего ранга достаточно, чтобы быть окружной ведьмой, но мы ведь не хотим опять действовать на нервы ведомству вашим восхождением по карьерной лестнице? – Ее бровь приподнялась.
Мона в очередной раз изобразила смущенную улыбку. Тем, что на данный момент она считалась ведьмой третьей ступени, девушка была обязана своему архидемону и мужу Бальтазару. В отличие от остальных, ей для этого не пришлось сдавать экзамены, хватило того, что она всего лишь призвала демона. И заключенный таким образом договор более чем возмущал ведомство, которое контролировалось Церковью.
Просто смешно. Носдорф, опасный вампир, разжигал беспорядки в городе, собирал вокруг себя демонов и прочую нечисть, а властям запрещалось вмешиваться, потому что Церковь задыхалась от негодования при одной только мысли о сотрудничестве с адом. Любой ангел закатил бы глаза.
