Монах Ордена феникса - страница 57

Задыхаясь от резкого, режущего глаза смрада, скинул с себя Альфонсо тушу птицы, которая на поверку оказалась гигантской летучей мышью с костистыми, длинными лапами и кожистыми крыльями, осмотрелся вокруг. Оказалось, падение Альфонсового тела приняла на себя куча костей, вперемешку с рваными кусками доспехов, обломками оружия и несколькими частями человеческого тела, не успевшими еще сгнить. Остальные мыши, которым посчастливилось не пытаться закусить Альфонсо, висели вверх ногами, зацепившись огромными когтями за балки крыши, закрывшись крыльями, словно в коконе и, видимо, спали. Осталось их девять штук, и какое то время Альфонсо хотел перерезать их всех, пока они спят, но передумал – знание секрета черных птиц может пригодиться потом. Самый страшный людской кошмар, жестокую и кровавую расправу над людьми, каждоночные вопли и крики, мольбы о пытках и любой другой, самой страшной казни, можно было бы прекратить, просто убив всех птиц пока они спят. И Альфонсо мог это сделать, став навеки героем. Но, как показала практика, быть героем в этой стране опасно, да и потом… Сколько всего пережил он до того, как убить хотя бы одну летучую мышь, и вот так просто подарить людям избавление от страха? Хотите бояться – бойтесь, не хотите – деритесь со своими страхами сами, а не ждите героя.

От убитой птицы Альфонсо оторвал коготь, долго выламывая его из лапы, положил в карман куртки, ощущая его впоследствии при каждом движении: то он, развернувшись к телу, колол в бок, то, развернувшись от тела, дырявил карман, отчего кончик когтя торчал наружу. Он осмотрел кинжал, насколько позволяло освещение – на лезвии чудесного оружия не осталось даже царапины, а вот рубин из ручки вылетел, оставив в ней дырку. Ювелир его делал отвратительный, а вот кузнец был мастером своего дела.

Необходимость выбираться из этого склепа породила необходимость думать, как это осуществить, а вот думать не хотелось совершенно, поскольку голова отменно выдавала нудное гудение, но не сколько не продуктивные мысли. Летучие мыши попадали в башню через дыру в гнилой крыше, не понятно каким образом залетая сюда со своими огромными крыльями, умудряясь переворачиваться в этой тесноте кверху лапами, и не известно как вылетали потом отсюда. Крыша была на высоте человеческого роста, по этому Альфонсо подпрыгнул вверх, схватился за стропилу, намереваясь ее оседлать и с ее помощью выбраться наружу, но соскользнув, упал на пол. С оглушающим грохотом ноги его прошли через пол, проломив гнилые доски, и в водопаде костей, оружия, щепок и пыли, летел он вниз, навстречу подземному мраку, пока твердая поверхность не остановила его падения – он приземлился на ноги, упал на задницу, покатился по ступенькам (оказалось, это была лестница) и кое как остановился на краю пропасти, которая, судя по звуку падающих обломков, доходила до дна башни. Это была каменная лесенка без перил и права на неверный шаг.

Некоторое время Альфонсо смотрел вниз, в черную бездну, и отчаянно блевал, сводя на нет усилия повара замка угодить его высочеству графу. Его тошнило от ночных воплей разрываемых дежурных, от кровавых брызг и оторванных конечностей, от запаха тухлятины, которой он уже почти не чувствовал, от падений и несправедливости жизни. Кое как поднявшись на ноги, он посмотрел на верх – дыра свободы в крыше, манящая новорожденным солнечным светом, была недосягаемо далеко: каменная лесенка доходила до выхода из башни на стену, но выход был заложен кирпичом, а на верх вела простая приставная деревянная лестница, которая перестала быть целым объектом, образовав собой гору дров. От взгляда вниз Альфонсо снова стало мутить, но тут он случайно наткнулся на вставленный в подставку на стене факел – древний, как сам замок, с застывшей как камень смолой, и заботливо положенным кремнем и кресалом. Загорелся факел не сразу, но все же под усердным стуком и громкими ругательствами сдался, полыхая неуверенно, нещадно чадя черным дымом и воняя, но все же давая свет и надежду не пропасть в этом темном подземелье.