– Нет!
Но сбир, вероятно, был расположен говорить, потому что сделал вид, будто не замечает, каким образом принята его предупредительность, и продолжал:
– Ночи еще холодные, свежий воздух насквозь пронизывает карету, и я боялся, не озябли ли вы.
– Я привык переносить и холод и жару, – отвечал граф, – притом если бы даже я и не вполне привык, то скоро, вероятно, должен буду привыкать безропотно встречать любые невзгоды.
– Кто знает, граф! – сказал сбир, качая головой.
– Как! Разве я не осужден на длительное заключение в крепости?
– Так значится в приказе, исполнение которого поручено мне.
Наступило минутное молчание. Граф рассеянно смотрел на окрестности, освещенные первыми лучами рассвета. Наконец он обратился к сбиру:
– Могу я вас спросить, куда вы меня везете?
– Почему бы нет? – отвечал сбир.
– И вы ответите на мой вопрос?
– Мне это не запрещено.
– Итак, куда же мы едем?
– На Леренские острова.
Граф внутренне вздрогнул. Острова Лерен уже в те времена пользовались почти столь же ужасной известностью, какую они приобрели впоследствии, когда служили тюрьмой таинственной Железной Маске, на которую было запрещено смотреть под страхом смерти.
Сбир пристально, не говоря ни слова, смотрел на графа. Тот продолжал:
– Где мы теперь?
Сбир наклонился к окну, выглянул и сказал:
– Мы подъезжаем к Корбейлю. Будут менять лошадей. Если вы желаете отдохнуть, я могу приказать остановиться на час. Может быть, вам угодно немного перекусить?
Мало-помалу графа начинала интересовать личность этого странного человека.
– Хорошо, – сказал он.
Ничего не отвечая, сбир опустил стекла и закричал:
– Эвелье!
– Что? – спросил тот.
– Остановись у гостиницы «Золотой Лев».
– Хорошо!
Через десять минут карета остановилось на улице Сен-Сир перед дверью гостиницы. Сбир вышел из кареты, граф – за ним, и оба вошли в гостиницу. Часть конвоя осталась на улице, остальные сошли с лошадей и поместились в общей зале.
По знаку сбира, по-видимому хорошо здесь известного, трактирщик провел его в комнату на первом этаже, довольно неплохо меблированную, где в камине жарко горел огонь, после чего ушел, не произнеся ни слова, против обыкновения своих собратьев.
Граф машинально последовал за сбиром и сел на стуле возле камина, слишком занятый собственными мыслями, для того чтобы придавать большое значение происходящему вокруг. Когда трактирщик оставил их одних, сбир запер дверь и, сев напротив пленника, сказал:
– Теперь поговорим откровенно, граф.
Граф, удивленный этими словами, с живостью поднял голову.
– Мы не можем терять времени, ваше сиятельство, – продолжал сбир. – Выслушайте же меня, не перебивая. Я Франсуа Бульо, младший брат мужа вашей кормилицы. Вы узнаете меня?
– Нет, – отвечал граф, с минуту пристально рассматривавший сбира.
– Это меня не удивляет – вам было только восемь лет, когда я в последний раз имел честь видеть вас в замке Бармон. Но это все равно! Я вам предан и хочу вас спасти.
– Как я могу быть уверен, что вы действительно Франсуа Бульо, младший брат мужа моей кормилицы, и что вы не стараетесь меня обмануть? – отвечал граф подозрительным тоном.
Сбир пошарил в кармане, вынул оттуда несколько бумаг, которые подал графу. Тот машинально взглянул на них: это были метрическое свидетельство, несколько писем, удостоверяющих личность брата мужа его кормилицы. Граф возвратил ему бумаги.
– Как же это вы меня арестовали так кстати, чтобы подать мне помощь? – спросил он.
