– Гм! Значит, у вас кто-то есть?
– Увы! Есть, монсеньер, – отвечал трактирщик, опустив голову.
Путешественник гневно топнул ногой, но тотчас же принял спокойный вид и спросил:
– Кто эти люди?
– Только один человек.
– А! Только один, – сказал путешественник с довольным видом. – Стало быть, ничего не может быть легче спровадить его.
– Боюсь, что нет, – робко сказал трактирщик. – Этот путешественник, которого я не знаю, кажется мне прегрубым, и не думаю, чтобы он был расположен удалиться.
– Хорошо, хорошо, я беру это на себя, – беззаботно сказал путешественник. – Где он?
– Там, на кухне, греется у огня.
– Хорошо. Комната приготовлена?
– Да, монсеньер.
– Проводите сами этих господ. Никто из ваших людей не должен знать, что будет здесь происходить.
Трактирщик, обрадовавшись, что так дешево отделался, почтительно поклонился и поспешил уйти в сад, а путешественник, шепотом обменявшись несколькими словами со слугой, оставшимся возле него, надвинул шляпу на глаза, отворил дверь и вошел на кухню.
Она была пуста; незнакомец исчез. Путешественник озабоченно огляделся вокруг. Слуги, вероятно по приказанию трактирщика, благоразумно удалились. После минутной нерешительности путешественник вышел в сад.
– Ну что, вы его видели, монсеньер? – спросил трактирщик.
– Нет, но все равно, – отвечал путешественник, – ни слова о нем тем, кто приехал со мной. Он, видимо, убрался, а если нет, смотрите, чтобы он не подходил к тем комнатам, которые вы нам отвели.
«Гм! Все это не совсем чисто», – подумал трактирщик и, задумавшись, ушел.
Дело в том, что мэтр Пильвоа боялся. Посетители его имели угрюмые физиономии и резкие манеры; кроме того, между деревьями его сада мелькали какие-то тени. Он остерегся исследовать это обстоятельство, но оно увеличивало его тайные опасения.
Тифена с фонарем в руке ждала у дверей дома, чтобы посветить путешественникам и проводить их в приготовленные комнаты. Когда карета остановилась у дверей, один из путешественников подошел, отворил дверцу и помог выйти даме.
Эта дама, роскошно одетая, по-видимому, отчего-то страдала и шла с трудом. Однако, несмотря на свою слабость, она оттолкнула руку, поданную ей одним из путешественников, и приблизилась к Тифене, которая, сострадательная, как все женщины, поспешила помочь ей взойти по лестнице, несколько крутой, которая вела в комнату с балдахином.
Путешественники оставили кучера и одного лакея стеречь карету, которую не откладывали, и молча пошли за больной дамой.
Комната с балдахином, самая красивая в гостинице, была велика и меблирована с роскошью. Яркий огонь горел в камине, и несколько свечей, расставленных на столах, разливали свет. Дверь, закрытая обоями, вела в небольшую комнату, сообщающуюся с другими частями дома.
Когда дама вошла в комнату с балдахином, она опустилась на стул и поблагодарила трактирщицу кивком головы. Тифена скромно ушла, удивленная и почти испуганная при виде мрачных лиц людей, среди которых она находилась.
– Господи Боже мой! Что же здесь затевается? – спросила она у мужа, которого встретила в коридоре, где он прохаживался с озабоченным видом. – Эти люди меня пугают. Бедная дама вся дрожит и, насколько я могла приметить ее лицо под маской, оно бело как снег.
– Я так же испуган, как и вы, душа моя, – отвечал со вздохом Пильвоа, – но мы ничего не можем сделать. Это слишком знатные господа, друзья кардинала. Они могут погубить нас. Нам остается только удалиться в нашу комнату, как нам приказано, до тех пор пока не потребуются наши услуги.
