Но если не взлетишь – зарастёшь травой.
В отстойнике упавших, невзлетевших самолётов,
Всегда царит глухая тишина,
Это кладбище тех, кто отказался от взлётов,
Их металл давно покрыла ржавчина и рыжина.
Считай себя пилотом огромной птицы,
И решай, либо отстойник, либо доска почёта,
Не сочиняй про то, что ничего не можешь, небылицы,
И помни: чёрная полоса – полоса для взлёта.
* * * *
Я бы лучше спала на полу возле твоей квартиры,
Чем отдельно, нежиться в постели,
Не нужны мне дяденьки-банкиры,
Я вернуть хочу свои апрели.
Я бы лучше в парке на скамейке,
Я бы на асфальте, на бетоне,
Я бы лучше не на Лексусе, а на "Копейке",
На автобусе, троллейбусе, в вагоне.
Лишь бы не самой среди этих простыней,
Лишь бы не холод одиночества,
Я затерялась среди чужих февралей,
И мне сбежать от них очень хочется..
Я бы лучше на полу возле твоей квартиры,
Но знать то я буду, что рядом с тобой,
Я сама с собой наконец буду в мире,
Я так устала везде быть чужой..
Пусть холодно, твёрдо и сыро,
Пусть одиноко, не станет мне хуже,
Я согласна на должность кассира,
Пусть только высохнут лужи.
Я на полу у твоей квартиры,
Дверь целую и обратно ухожу,
Мне на память только фото-сувениры,
И боль твоему ножу.
* * * *
Именно так люди и сходят с ума,
Сидя дома с кружкой чая и книгами,
На грани написания письма,
С эмоциональными жёсткими сдвигами.
Именно так люди теряют надежду,
Сидя с самим собой в пустой комнате,
Где-то с грустью и унынием между,
Где-то между «вспыльчивая» и «скромная».
Именно так люди и сходят с ума,
Оставаясь слишком долго наедине с собой,
Когда за окнами ливни, шторма,
И один негатив в ленте новостной..
Люди теряют себя среди слов,
Среди слов, что не дали сказать,
Прячут себя среди городов,
Чтобы снова себя собрать.
Одиночество, мысли и скука,
Это русло неизменной реки,
Когда на грани последнего стука❤..
Тебе не подали руки.
* * * *
Моя девочка так часто несла бред,
И на носочки, чтоб меня поцеловать вставала,
В одних носках готовила обед,
И сказки нежные мне перед сном читала.
Она руки грела под моей футболкой,
Она на моих коленях пила чай,
Жужала мне под утро пчёлкой,
И уходила в магазин со словами: "не скучай".
Она постоянно смеялась надо мной,
И щекотала, высунув язык,
Она мне стала подругой и сестрой,
И говорила всё в лицо, напрямик.
Она заставляла ходить с ней в магазины,
Пекла мне булочки по пятницам, субботам,
Ей так сильно нравились дельфины,
И она была на пикете: "нет охотам".
Она в автобусе засыпала на плече,
Она все стены нашей фотографией..
И не только стены, даже на свече,
А еще, мы не занимались порнографией..
Она одевала на себя мой чёрный свитер,
Перебирала пальцами волосы на моей голове,
Я для неё был учитель и лидер,
Она была уверена в моём волшебстве.
Она говорила, что любит меня безумно,
Но потом перестала звонить,
Может где-то я поступил неразумно?
Может не стоило торопить?
Мои сигареты больше никто не прятал,
Никто не рисовал сердечки на запотевшем стекле,
И с кровати по утрам никто не падал,
И не готовил торт и суфле..
Мне никто не читал на ночь сказки,
И телефон, как ни странно, молчал,
Не было как жить подсказки,
И телевизор крутил какой-то странный сериал.
Моя одежда была вся измята,
И по утрам одни бутерброды,
Не было вкусного аромата..
Я так не хотел свободы.
И чёрный свитер там же на полке,
Сколько лет.. Уже весь в пыли,
Он помнит руки девчонки,
Что прощальный удар нанесли.
За десять лет никто его и не надел,
Так, как не надели и меня,
