– Виктор, теперь я внимательно тебя слушаю, – прервал молчание Артем, вытирая рот салфеткой.
– Мы сможем получить этот изотоп? – коротко спросил Виктор.
– Когда вы с Левиным дали мне образцы этого вещества, из которого я помог вам вначале получить спектр атома, и стало понятно, что это новый, еще неизвестный науке элемент, а потом и синтезировал его, я не спрашивал, зачем это вам. Мне было достаточно получить грант на исследование как физику-ядерщику и исходный материал. Знаю только, что вы нашли его в нефти. Ты можешь сейчас мне объяснить, зачем это нужно?
Официантка принесла пиво и чай с лимоном. Отпив чай из чашки, Виктор внимательно посмотрел на Артема и ровным, спокойным голосом, как студенту, которому в индивидуальном порядке необходимо объяснить материал, начал говорить:
– Если коротко, то слушай. В свое время Семен Маркович, доказывая теорию абиогенного происхождения нефти, привлек меня в помощь. Я был молод, учился в аспирантуре тогда, энергии было хоть отбавляй, а надо было ездить на месторождение, брать пробы нефти, везти их в лабораторию и так далее. Короче, мы все делали вместе. Левин полагал, что нефть образуется глубоко под землей и потом выдавливается наверх. До него уже были сторонники этой теории, в том числе Д. И. Менделеев. У них у каждого была своя гипотеза, но все они говорили о небиологическом происхождении. Гипотеза Левина была как бы гибридной для всех теорий и в то же время самостоятельной. Фишкой было то, что Семен Маркович считал, что в недрах Земли существует некий катализатор, который позволяет осуществляться природному синтезу нефти – этой многообразной смеси самых разных углеводородов. И мы искали его следы в нефтях. Как ты уже понял, нашли. Ты имел дело с веществом, выделенным из комплексного соединения, содержащего в том числе никель и ванадий. Следы этих известных нам элементов уже находили в нефти, а этот, который ты определил по спектральному анализу как неизвестный пока еще, не находили. Я его извлек из нефти, которая вдруг заполнила истощенные после добычи месторождения в Казахстане. Успел выделить из комплексного соединения. Дело в том, что, как мне потом удалось установить, оно распадается при температурах и давлении уже после отметки в шесть километров глубины. Но не сразу. Мне повезло. Когда мы начали синтезировать углеводороды, имея очень большое количество этого соединения, то получили потрясающие результаты. Не буду вдаваться в химические подробности, но процесс Фишера – Тропша, это процесс образования углеводородов из углеродсодержащих продуктов и воды, мы взяли каменный уголь, пошел мгновенно и без побочных реакций вовсе. Сейчас пытаются создать технологический процесс на основе методики Фишера – Тропша, уже четвертого поколения у нас в России в том числе, но там остается еще куча проблем, которые делают процесс дорогим и малоконкурентным с нефтедобычей и дальнейшей переработкой нефти. По моим подсчетам, если сравнить с ценой на добываемую нефть как эквивалентом, то продукты, получаемые из угля и воды с помощью этого катализатора, будут стоить один доллар за баррель. Прибавь сюда конечность запасов нефти на глубинах, нам доступных, – лично я верю, что она синтезируется глубоко и выдавливается ближе к поверхности, – и чистоту от вредных примесей получаемых смесей углеводородов, то поймешь ценность этого открытия. Угля и воды на Земле хватит еще надолго, а там научимся извлекать и глубокую нефть. По крайней мере это очень сильно помогает человечеству отодвинуть энергетический кризис.
