Она возлежит в единственной комнате крохотного дворца, но комната эта гораздо больше, чем могло бы вместить в себя такое маленькое строение. Боги способны творить чудеса с пространством. И с временем. И со своей внешностью. О, если бы сейчас кто-то посторонний мог увидеть Богиню Судьбы, он бы очень удивился. Выглядела она совсем не божественно.
Сейчас она была просто полной уставшей женщиной, лежащей на огромной подушке посреди зала. Её длинные волосы спутались, словно пакля, ночная рубашка была мятая, в пятнах от еды и питья. Остатки этой самой еды валялись посреди зала и сами по себе, и на многочисленных фарфоровых тарелочках. Всё это выглядело очень неаккуратно, учитывая то, что зал сиял снежной белизной от пола до потолка. Огоньки–сильфы кружатся над хозяйкой, иногда касаются её головы, спеша поведать свои истории, Дарлин нащупывает рукой на ближайшей мисочке несколько ягод янтарного винограда и, сыто рыгнув, отправляет их себе в рот. Тишину зала нарушает только причмокивание. Богиня довольно потягивается, начинает переворачиваться на другой бок, но вдруг замирает. Кажется, что она прислушивается к чему-то далёкому. Губы её слегка растягиваются в подобии лёгкой улыбки, но нос недовольно морщится, словно богиня дождалась какой-то радостной вести, но уж больно не вовремя и врасплох она её застала.
Вздохнув совсем уж по-человечески, Дарлин приподняла руку, пошевелила пальцами, перемазанными соком винограда, и тут же всё сразу стало меняться. Посуда и объедки с пола испарились, как тени при ярком свете; стены зала покрылись замысловатым светящимся орнаментом; на потолке сами собой выросли и распустились цветы розовых оттенков; огоньки-сильфы стали невидимы; огромная подушка-перина вдруг превратилась в широкий удобный диван, обтянутый атласной алой тканью. Сама Дарлин тоже изменилась до неузнаваемости. На диване теперь сидела не уставшая полная женщина, похожая на деревенскую простушку, а утончённая красавица с огромными синими глазами, с блестящими волосами цвета благородной меди, вьющимися мелкими змейками, с прекрасной кожей, словно подсвеченной утренней зарёй, в тонком нежно-голубом одеянии, струями спадающего с её гибкого совершенного тела. Возле дивана появился золотой столик с яствами и хрупкой фарфоровой посудой. Чашки тихо звякнули, расставляясь по местам, а двери зала уже приоткрылись, и в образовавшийся проём проникла высокая фигура в тёмном плаще. Странное одеяние казалось сотканым из непроглядной тьмы. В движениях вошедшего таилось что-то опасное, навевающее беспричинный страх.
– Проходят столетия, а ты всё не меняешься, Морлод, – неожиданно засмеялась Дарлин нежным мелодичным смехом. – Зачем ты всегда застаёшь меня врасплох и пугаешь?
Гость небрежным взмахом руки смахнул с себя мрачный плащ и предстал перед хозяйкой во всей красе. Он действительно был красавцем, способным свести с ума любую женщину одним своим видом. В его лице и фигуре читалась и чувственность, и невероятная мощь. Тёмные волосы ниспадали на широкие плечи, обтянутые чёрной рубашкой, отливающей синими сполохами.
– Ты же меня не боишься, Дарлин, – голос мужчины пророкотал, как раскаты далёкого грома, но в нём слышалась не угроза, а нежность и забота.
– Почему я должна бояться тебя? – прекрасная богиня сделала приглашающий жест рукой в сторону дивана. – Благодаря создателю нашего мира – Олку Всемогущему, мы его ученики и стражи данного куска пространства, не можем нанести вред друг другу.
