Действенным средством воздействия на солдатские массы являлась идеологическая пропаганда в войсках. На Западном фронте существовал довольно широкий спектр политических партий: социалисты-революционеры (эсеры), народные социалисты (энесы), конституционные демократы (кадеты), меньшевики, большевики, национальные партии. Однако после выхода из подполья все они были немногочисленными и представляли собой небольшие разрозненные группы, не имевшие связи между собой и с партийными центрами.
Наиболее значительными по численности после Февральской революции на Западном фронте были эсеры. Так, среди делегатов 1-го фронтового съезда, состоявшегося в первой половине апреля 1917 г., 40 % составляли социалисты-революционеры. Более высоким был удельный вес эсеров в создаваемых на фронте солдатских комитетах, начиная с полковых и выше. Членами эсеровской партии являлись многие офицеры, военные чиновники, а также солдаты.
Значительно уступали эсерам по численности меньшевики. Членами меньшевистской партии являлись прежде всего представители военной интеллигенции (медицинские и ветеринарные врачи, работники военной печати, небольшая часть солдат – бывших рабочих). Представители меньшевиков также входили в состав войсковых комитетов.
Меньше по численности, по сравнению с эсерами и меньшевиками, на Западном фронте было энесов и кадетов. В кадетскую партию входили в основном представители высших офицеров. Занимая высокое служебное положение, они имели большие связи с Временным правительством и его учреждениями, с аппаратом Земского и Городского союзов и располагали большими материальными и моральными возможностями влиять на солдатские массы.
Организаций партий большевиков в момент Февральской революции на Западном фронте и прифронтовой полосе не было. В частях фронта действовали отдельные большевики. Например, в 31-м пехотном Алексеевском полку 3-й армии разъяснительную работу среди соддат проводил большевик М. С. Хомутов, в 220-м пехотном Скопинском полку – И. Васильев, в 18-м гренадерском Карском полку 2-й армии – Ф. Д. Захаркин, в 32-м Кременчугском пехотном полку – Исаев и Воротников, в 25-м Сибирском стрелковом полку – Иванов, Кузнецов и Радкевич, в 722-м пехотном Салтыково-Неверовском полку – А. М. Пыжов[147] и др.
Связи между собой и с партийными центрами большевики фронта не имели. И только в первые дни революции в Минске встретились М. В. Фрунзе, В. Г. Кнорин, И. Е. Любимов, И. Г. Дмитриев и др.
В марте стали создаваться первые партийные организации в прифронтовой Беларуси: объединенная большевиков, меньшевиков и бундовцев в Минске – 11 марта, большевистская в Бобруйске – 17 марта, большевистская в Гомеле – 6 апреля и др.
После выхода из подполья большевики фронта развернули работу по укреплению имевшихся и созданию новых партийных групп, ячеек и организаций, активизации их работы в действующей армии. В первые же дни после победы революции были созданы большевистская группа в 8-м понтонном батальоне 3-й армии и ячейка в 18-м гренадерском Карском полку 2-й армии, на базе созданной накануне революции большевистской группы – партийная организация в 15-м инженерном полку 3-й армии[148].
Вышедшие из подполья и вновь создаваемые партийные группы, ячейки и организации всех партий открыто повели пропаганду среди солдат и местного населения. Развернулась острая идеологическая борьба за массы, основными вопросами которой были война, ее продолжение или прекращение, а также проблемы собственности на землю, власти, государственного устройства России и др. Причем взгляды на пути решения этих вопросов у крайне правых (кадетов, энесов) и левых (большевиков, меньшевиков-интернационалистов, левых эсеров) партий были диаметрально противоположными.
