По этой причине я и присвистнул от охватившего меня удивления, впервые в жизни увидев, как моряки авральной работой по уборке палубы лечатся от своего сильнейшего похмелья! Еще одним, но более удивительным фактом для меня оказалось то, что в этот поздний час работой занялись одни только матросы, ни одного весельщика среди них я так и не увидел! Если уж по-честному характеризовать моих товарищей по работе на веслах, рабов-весельщиков, то многолетнее рабство убило в них все человеческие черты характера. Главное, за время своего рабства они напрочь забыли, как можно было бы трудиться, не думая о палке надзирателя. Если некоторые из моих бывших товарищей и решили вернуться на бирему, то лишь только для того, чтобы забраться в одну из своих свободных коморок и предаться сладкому сну. Таким своим поведением, сознательным уклонением от работы, они как бы наплевали на только что полученную ими свободу! Так как трудиться на благо всего экипажа или на благо своих товарищей по экипажу они явно не хотели и не собирались! Надеюсь, что теперь вы понимаете, почему я в свои расчеты на будущее своих бывших товарищей по веслу вообще не включал!
Ответственность за соблюдения порядка и чистоты на палубе и в различных отсеках судна всегда лежала и по сей день лежит на старшем помощнике капитана судна. Таким образом, в нашем случае, вся такая ответственность возлежала на старпоме Борге. Тот же, потеряв всякий стыд и совесть, после своего суточного загула отсыпался на верхней палубе! С юта мне было хорошо видно, как матросы, работая швабрами, поднимали с места и гнали прочь своих товарищей и приятелей, отсыпавшихся на палубе. Через некоторое время они приблизились и к спящему Боргу, но его стали аккуратно и осторожно обходить стороной, явно не желая его разбудить. Своей работой эти матросы палубной команды мне, наблюдателю со стороны, как бы еще раз продемонстрировали свое уважением к старшему помощнику.
Я начал расхаживать по юту, свое внимание переключив на самого же себя. Мою голову не покидала мысль о том, где же мне достать столько денег, чтобы завтра расплатиться с валенсийскими купцами. В тот момент у меня не было ни малейшей надежды на то, что мне удастся разыскать и вскрыть еще один тайник прежнего шкипера биремы. В моей голове возникла мысль о том, не перенести ли мне подписание договора на ремонт биремы и выплат по договору еще на один день позже?! Я даже начал просчитывать варианты такой своей просьбы. Но в этот момент в моей голове прозвучал вежливый женский голос.
– Скар, почему бы тебе немного не поработать?! Возьми швабру в руки и ею начни драить верхнюю палубу «Весенней Ласточки»! Такая работа тебе, наверняка, поможет немного охладиться, ты станешь лучше соображать! Если ты к купцам обратишься с просьбой об отсрочки с подписанием договора на ремонт и выплаты финансового гонорара, то они тебе перестанут верить и доверять! Тогда тебе вряд ли удастся вернуть судовые бумаги на бирему! Ты потеряешь не только «Весеннюю Ласточку», но и очень многое в своей новой жизни на Тринидаде! Прими мой совет и послушай совета своего лучшего друга, найди время и еще раз навести закуток прежнего шкипера этой биремы! Там своей магией пройдись по уголкам и закоулкам этой каморки! Может тебе посчастливиться, и ты в этой каморке еще кое-что найдешь!
В этом незнакомом женском голосе прозвучали мне хорошо знакомые интонации, словно меня снова в чем-то попеняла жена. Но в тот момент у меня не было времени на личные разборки и на выяснение личных обстоятельств. Я подошел к ближайшему матросу, со всем старанием своей шваброй драившего палубу, мысленно к нему обратился с вопросом.
