– Это моя дочь, Лена, я тебе говорил о ней как-то, – сказал дядя Сережа, кладя трубку.
– Извините, – ответила я еще раз.
– Да ты не обязана запоминать.
– Нет, я помню, я просто хотела извиниться.
– За что?
– Я была с вами грубой.
– Ты хотела меня обидеть?
– Нет. То есть хотела, но не вас, – я совсем запуталась.
– Ты хотела сорвать злость, – спокойно сказал дядя Сережа, не сердясь и не отчитывая меня, просто констатируя факт.
– Да, – призналась я, – у меня тяжелый день.
– У тебя тяжелый возраст, Лена тоже со мной так разговаривает.
– Не в этом дело. – Я начала опять злиться, потому что ненавижу, когда взрослые снисходительно объясняют мне, что я всего лишь подросток.
– Посмотри на это так: я только хотел удостовериться, что ты цела и невредима, я испугался, когда увидел тебя в слезах. Ты же в ответ нагрубила мне.
– Вы мне не отец! – впервые сорвалось у меня с языка.
– И никогда им не буду, – кивнул дядя Сережа, как будто ждал этого, – но мне казалось, что я могу быть твоим другом. Что я могу тебе помочь.
– Ваши советы…
– Ты назвала их дурацкими.
– Я не нуждаюсь в них!
– Я не навязываюсь.
– Вы слышите меня? Они не работают!
– Марина, мне очень жаль, но я не посоветовал бы тебе ничего, что не сделал бы сам.
– В любом случае я была с вами грубой, я пришла извиниться за это.
– И все? – Дядя Сережа выглядел очень усталым.
– Все. Хотя нет, – я почувствовала, что должна это сказать именно сейчас. – Вы мне нравитесь, я думаю, что мама будет счастлива с вами, я всегда молюсь за вас. Но вы все-таки не отец мне. Даже если мы будем жить в одном доме, у меня останется моя собственная фамилия, и я буду поступать так, как сама решу, а не как вы захотите. Я хочу, чтобы вы запомнили это.
– Я запомню, – дядя Сережа встал со стула и вдруг оказался очень высоким и грозным, он словно заполнил собой всю комнатушку, – но и ты запомни, Марина Даниловна Беловикова, что я взрослый человек, а ты подросток и я несу за тебя ответственность, нравится тебе это или нет. Я не буду диктовать тебе свою волю, я не имею на это права. Но решения относительно твоей судьбы мы будем принимать с твоей мамой вместе.
– То есть, если я решу остаться в этом городе, вы не будете считаться с этим и увезете меня против моей воли и все, что вы говорили, ложь?
– Ты слышала решение мамы – она останется с тобой и пожертвует своим счастьем ради твоего удовольствия. Я против этого, но ты не можешь оставаться без присмотра, поэтому мне придется смириться с этим и уехать в Анапу одному.
– Дядя Сережа, вы бросите мою маму из-за меня? Вы этим меня пугаете?
– Нет, я не пугаю тебя, я говорю как есть. Мы можем расстаться или уехать втроем к морю. Подумай над этим. А по поводу твоей грубости – я надеюсь, что ты научишься сдерживаться.
– А по поводу ваших советов?
– Я не дам тебе ни одного совета, пока ты этого сама не попросишь.
Я задумалась, спрятав лицо в ладонях, и не заметила, что дядя Сережа вышел из кабинета, только услышала, как заскрипел пол и хлопнула дверь, словно от сквозняка. У меня не было выбора, никогда не было выбора, взрослые лгали мне, чтобы в итоге я поступила так, как они хотят. Мамой я жертвовать не могла. Значит, мне надо подумать, что сказать Мише, почему я его покидаю. Наверное, они с Таней еще больше рассердятся на меня.
– Марина, – дядя Сережа вернулся с большой коробкой в руках, – давай я тебя подброшу до дому? Мама, наверное, уже пришла и очень волнуется.
