Когда Ярви и остальные проходили мимо, сестра Ауд приятельски похлопала по столу.
– Если вас это утешит, она обрадуется встрече не меньше нашего.
– Представление на ура, – произнес Ярви, поравнявшись с Сумаэль. Они шли по рядам, где свисала свежая рыба, валялись сети и рыбаки выкрикивали цену на утренний улов. – Что бы без тебя с нами было?
– Сама едва не обоссалась, – шикнула она в ответ. – Кто-нибудь за нами идет?
– Даже не смотрит. – Портовая смотрительница уже вовсю срывала расстройство на новых прибывших, и скоро они потеряди ее из вида.
Наконец-то он дома. Однако Ярви чувствовал себя чужестранцем. По сравнению с прошлым все помельчало, нет того оживления, пустые причалы и стойла, брошенные дома. Сердце подскакивало всякий раз, когда объявлялось знакомое лицо. Точно вор, навещающий место своего преступления, он глубже втискивался под капюшон, и какая б ни стояла холодрыга, спина чесалась от пота.
Если его узнают, об этом скоро услышит государь Одем и не мешкая поспешит закончить то, что начал на крыше Амвендской башни.
– Так вот они – курганы твоих предков?
Ничто сквозь спутанную шевелюру таращил глаза на север, вдоль длинного изгиба безлюдного побережья с травянистыми холмиками, высившимися по краю. Самый ближний, крутобокий, пестрел зеленью не дольше нескольких месяцев.
– Моего убитого отца Атрика. – Ярви подвигал челюстью. – И утонувшего дяди Атиля, и прочих королей, что правили Гетландом во тьме веков.
Ничто поскреб обросшую, грязную щеку.
– Свою клятву ты принес перед ними.
– Так же, как ты предо мною – свою.
– Не страшись. – Ничто ухмыльнулся, пока они пробирались сквозь толчею у ворот внешних городских стен. Той сумасшедшей, яркоглазой ухмылкой, которая только нагоняла на Ярви страху. – Плоть забывчива, но сталь – никогда.
Похоже, сестра Ауд знала дороги Торлбю лучше Ярви – уроженца и сына этого края. Его повелителя. Служительница вела их узкими улочками, зигзагами взбегавшими в гору, высокие и узкие дома мостились между скалистых выступов – сквозь кожу города проступали серые кости Гетской земли. Сестра вела их через мостки над полноводными протоками, где рабы наполняли кувшины для богачей. В конце концов она привела их на вытянутый, зауженный двор в тени угрюмой цитадели. Крепости, в которой Ярви родился и рос; беспрестанно унижался; учился, чтобы стать служителем; и однажды узнал, что стал королем.
– Вот и дом, – сказала сестра Ауд. Дом стоял у всех на виду. В прошлом Ярви часто здесь проходил.
– Для чего служителю Горма держать дом в Торлбю?
– Мать Скейр говорит, что мудрый служитель знает жилище врага лучше собственного.
Ярви хрюкнул:
– Мать Скейр не меньше матери Гундринг любит меткие поговорки.
Ауд повернула ключ.
– Они в ходу у всей Общины.
– Возьми Джойда. – Ярви потянул Сумаэль в сторонку и негромко добавил: – Ступайте в казначейство и найдите мою мать. – Если им улыбнется счастье, то Хурик будет на боевой площадке.
– И что я скажу? – спросила Сумаэль. – Что ее кличет мертвый сын?
– И что он, наконец, научился застегивать плащ. Приведи ее сюда.
– А если она мне не поверит?
Ярви представил себе лицо матери таким, как бывало, когда она опускала на него свой суровый взгляд. Весьма вероятно, что она усомнится.
– Тогда мы придумаем что-нибудь другое.
– А если она не поверит и прикажет меня казнить за нанесенное оскорбление?
Ярви помолчал.
– Тогда я придумаю что-нибудь другое.
