Дома у Риты сплошной гадюшник. Ее родители уехали на дачу, теперь здесь пати каждый день. Балкон забит окурками под завязку. Пакеты с бутылками занимают половину пространства. Воняет перегаром, и это замечаю я, которая сама в говно. Я вывернула ее постельное, стараясь не задумываться, что повидала эта кровать, налила себе стакан воды, завела будильник и легла спать. Ночью я слышала стоны Риты – Кир явно вспахал ее поляну. Благо я была так пьяна, что почти сразу вновь отключилась.
Прозвенел будильник, но печень прозвенела на пять минут раньше. Еле как я поднялась, голова расходилась по швам, руки дрожали, я схватилась за стакан, но воды в нем не было. На соседней кровати лежало обнаженное тело моей ебнутой подруги. Ее ноги, очко и вагина смотрели прямо в мою сторону. На спине виднелась засохшая корка спермы. Ну и утро. Я подошла к ней и ударила ее по заднице, крикнув:
– Сучка, ты выпила мою воду!
– Нет… – бормотала она сквозь сон. – Это Кир, он свалил.
– Я съебываю, если что, мне к репету надо. Закрой дверь, – приказала я.
– Давай дома поспим, – промычала она, – зачем тебе эта скука, денег сэкономишь.
«И не поспоришь», – подумала я и вновь легла спать.
Наутро все негативные мысли о моем образе жизни улетучились… Мы пошли прогуляться, вдохнуть свежего воздуха и купить минералки.
– Кир такой извращенец, это просто жесть.
– Фу-у-у, у меня бодун, заткнись, дура.
– Боже, как ты напряжена, тебе бы ебаря найти, – сказала она, подняв брови и качая головой.
– Да-да, – похуистично ответила я.
– А давай сегодня опять завалимся в ДК, найдем тебе парня.
– Ладно, но ты придешь ко мне домой к 20:00 и скажешь маме, что мы идем в кино, а потом спать.
– Сделаем в лучшем виде, лишь бы твоя киска была довольна.
Мы курили за гаражами, и вдруг лицо Риты исказилось. Я почувствовала резкий, болезненно обжигающий шлепок по спине. Это была мама.
– Ах ты блядь! Взрослой себя почувствовала?! Восемнадцатилетняя манда! Ты почему не у репетитора?! – кричала она, охваченная гневом, продолжая меня бить. – А ну пойдем!
Это было настоящее фиаско… Не то чтобы злое лицо матери вызывало у меня ужас, скорее я боялась не попасть в клуб сегодня ночью. Жизнь ведь так коротка, а мне уже исполнилось восемнадцать лет – старость не за горами. В таком возрасте, запертая в жалком городе-призраке, я могла делать только две вещи, чтобы не сдохнуть со скуки: бухать и писать стихи. После еще пары-тройки ударов мама успокоилась и заперла меня в комнате. К вечеру я достала тетрадку и раздумывала, что бы сочинить. Бодун – лучшее время, чтобы писать: чувства обострены, и ты концентрируешься на процессе, а не на том, как тебе плохо. Я пошла на кухню, свет потихоньку покидал дворы, в окне я увидела потрясающий закат, который явно бы понравился моему брату. Я сфоткала его на телефон и скинула ему. Если бы не Марк, я бы никогда не стала писать стихи. В детстве он постоянно читал книги и запоминал какой-нибудь стих оттуда, а после зачитывал его мне, пока его интонация не становилась идеальной. Я взяла карандаш и стала писать.
Как же прекрасен
Этот дивный закат!
Окно на кухне —
Мой экспонат.
Сажусь с листочком,
В руке карандаш,
На фоне соседи кричат:
«Ты алкаш!»
Быстро пишу,
Пришла темнота,
Глаза залепило,
Спать уж пора.
Немного усилий…
Одна строка…
И вот вновь закат,
Но только с утра…
Говно. Я скомкала лист и выкинула его в окно. Мама к тому времени уснула, а значит, настала пора сваливать. Я зашла в свою комнату, открыла шкаф и вытащила потрясающее платье, расстегивающееся вдоль задницы. Завязала в рожки свои покрашенные в седой цвет волосы, достала помаду могильного оттенка, накрасила ресницы, подчеркнув голубые глаза и была готова покорять мужиков.
