– Что происходит? – пораженно спросил Флинн. – Что с этим местом? Почему оно так изменилось?
– Ты открылся своему будущему, а оно открылось тебе, – ответил Танат. – Потусторонье впускает в себя только тех, кто действительно готов идти дальше.
– Потусторонье? – переспросил Флинн, про себя отметив, что лодка замедлила ход.
– Да, – сказал Танат. – Так называется мир, который находится за порогом жизни. По ту сторону бытия.
Они остановились, дальше не проплыть. От берега их отделяли десятки пустых лодок.
– Как же мы доберемся до пристани? – растерялся Флинн. – Может, стоит подплыть с другой стороны?
– Иногда стоит, – согласился Танат, – а иногда нужно идти напролом.
Мужчина встал, поправил ворот пальто и с легкостью перешагнул в другую лодку. Флинн проделал то же самое, но вышло у него крайне неуклюже. Хоть лодки оказались довольно устойчивыми, грациозностью он никогда не отличался.
– Тебе помочь? – предложил Танат, глядя на его старания.
– Спасибо, не надо. Вы для меня и так много чего сделали. Например, помогли умереть, – с горькой усмешкой проронил Флинн.
– Повторяю: я твоя Смерть, а не твой убийца, – сказал Танат. – Не стоит винить меня во всех неприятностях. Я лишь итог, черта между одним и другим. Я пришел ровно тогда, когда закончилось твое старое время и началось новое.
– Ладно, ладно, никаких претензий, – ответил Флинн, подняв руки, и перепрыгнул в следующую лодку.
Ему показалось, что они играют в потустороннюю разновидность классиков. Эта мысль развеселила его.
– А почему вы такой м-м-м… бесчувственный? – продолжил Флинн. – Вы за все время ни разу не улыбнулись, не рассердились.
– Смерть не должна иметь чувств, – отрезал Танат.
– Почему? Что в этом плохого?
– А что хорошего?
– Ну… вы бы могли быть более справедливым, если бы испытывали эмоции, – предположил Флинн.
– Это люди должны думать о справедливости. – Танат резко остановился. – Смерть забирает всех, не делая различий: богатых и бедных, больных и здоровых, молодых и старых. Я – исход определенных событий, но эти события мне неподвластны. Я могу только наблюдать и ждать. Если бы Смерть могла чувствовать, то она бы сгорела, так и не выполнив свое предназначение. Теперь ты понимаешь?
Флинн ответил молчанием, слова в который раз ускользнули от него. Да и как он мог спорить со Смертью?
Танат прыгнул в последнюю лодку и оказался у пристани. Он взобрался по лестнице, достал карманные часы и взглянул на них.
– Мы последние. Быстрее, скоро начнется, – поторопил Танат.
– Начнется что? – спросил Флинн, схватившись за ржавую ступеньку.
Стоило ему вскарабкаться на пристань, как под его ногами появилась сияющая дорожка, золотой лентой убегающая вдаль. Он метнулся вправо, потом влево, но она последовала за ним, как приклеенная.
– Что это? И почему оно прилипло ко мне?
– Даже не старайся сбежать. Это твоя новая судьба, – пояснил Танат.
Флинн неуверенно сделал шаг, потом еще один и еще. Золотая дорожка продолжала тянуться в неизведанную даль, меняясь, подстраиваясь.
Они шли по улицам старого пыльного города. Фонари то на мгновение гасли, то вновь ярко загорались, словно переговаривались между собой, передавая сигнал бедствия. То тут, то там Флинн видел прозрачные кристаллы, практически захватившие это место. Они росли из стен домов, выглядывали между камнями мостовой, свисали с проводов. Город был похож на столетнюю черепаху, обросшую ракушками.
